– Избавитель. – Шанвах приложилась лбом к полу.
Шанджат с зеркальной точностью повторил ее движения.
– Встань, племянница. – Джардир уже понял, о чем она попросит.
Он в тихом ужасе смотрел, как она набирается смелости.
– Здесь, как нигде, мы отрезаны от влияния Алагай Ка, – сказала Шанвах.
– Да, это так, – кивнул Джардир.
– И твоя сила велика, как никогда.
– Да, – подтвердил он.
– Тогда, может статься, именно здесь тебе удастся исцелить моего отца.
– Не исключено, – ответил Джардир. – А как быть с нашими планами? Кто будет вести нас и говорить за Алагай Ка?
– Не знаю, – сказала Шанвах. – Я не Избавитель, но верю, что все возможно с благословения Эверама.
– Возможно-то все, – согласилась Ренна, – но не слишком вероятно.
– Если он исцелится, а Алагай Ка понадобится голос, то вызовусь я, – продолжила Шанвах.
– Племянница…
– Это будет мое решение, – дерзнула перебить она. – Выбор, которого не было у отца. Он был великим человеком. Кай Копий Избавителя. А я – девчонка, тонущая в море его славы.
– Ты заблуждаешься, Шанвах вах Шанджат, – произнес Джардир. – Твоя слава, как и отцовская, безгранична. Ты крадешь его жертву, и я не верю, что он бы этого захотел.
Шанвах взяла вялую руку отца:
– Тогда пусть выберет сам.
– Идейка – дрянь, – сказала Ренна. – Шанвах известны наши секреты…
– Какие, Ренна вах Арлен? – спросила Шанвах. – Что мы – свеча, брошенная в бездонный колодец? Что мы боимся? Демон уже знает это и глумится над нами. Пусть прочтет мои тайны, если отец избавится от этой… мертвой жизни.
Джардир посмотрел на Пар’чина, и его аджин’пал кивнул.
– Думаю, ты можешь это сделать. Мы в долгу перед Шанджатом и должны попытаться. Найдем другой способ общаться с демоном.
– Благодарю тебя, Пар’чин, – сказала Шанвах.
– Но дело не только в силе, Шанвах, – предупредил Пар’чин. – Перед нами головоломка, а нам не хватает фрагментов.
– Но вы же попробуете? – взмолилась она.
Джардир кивнул:
– Встань, Шанджат.
Когда воин выпрямился, он всмотрелся в его ауру. В таком состоянии, не находясь во власти Алагай Ка, его зять не мог противиться прямым командам.
Джардир увидел, как его слова разослали рябь по невозмутимой поверхности и пробудили не только мышечную память. Весь умственный потенциал Шанджата окрасился в яркий цвет.
– Прочти Четвертый Бархан Эведжаха, – приказал Джардир.
В жизни такая команда напрягла бы Шанджата сильнее всякого боя, но мозг его, не имея воли к сопротивлению, безукоризненно повторил все священные слова. Правда, краски его сознания отбрасывали тени при каждом сполохе.
– Вон там, – показал Джардир.
Остальные стояли поодаль, но Пар’чин, будучи призван, шагнул вперед и всмотрелся:
– Вижу.
Ренна встала с ним рядом:
– Ага. Как тучки в синем небе.
– Я не вижу, – сказала Шанвах.
– Как мы и опасались, – молвил Джардир. – Алагай Ка не только сокрушил волю твоего отца. Он… заразил его сознание.
Шанвах понурила голову:
– Неужели дух демона сохраняется даже здесь, в средоточии могущества Эверама?
– Это не дух демона, – объяснил Пар’чин. – Скорее… небольшие пометки на полях сознания: «Если произойдет то-то, поступи так-то».
– Значит, он превратил отца в гвила. – Над Шанвах вспыхнул образ: она сидит на Алагай Ка верхом и забивает его насмерть, а ихор брызжет дугой. – В собаку, выдрессированную хозяином.
– Ты этого пожелала, племянница, – напомнил Джардир. – Крепись.
Шанвах убрала покрывало и кивнула, ее аура улеглась.
– Я спокойна, дядя.
Джардир повернулся к Шанджату:
– С кем ты боролся на торжествах по случаю моего восхождения на Трон черепов?
– С Кераном, – ответил Шанджат.
В его сознании вспыхнули огоньки, но тени остались.
– Почему? – спросил Джардир. – Выбрал бы Хасика – он напился кузи, и шансов победить было больше.
– Потому что Хасику мало победы, – сказал тот. – Он бы не успокоился, пока не опозорил меня перед зрителями. Я знал, что Керан не допустит моего бесчестья.
Человек гордый никогда бы не высказал подобного вслух, но утративший волю Шанджат произнес эти слова так же запросто, как процитировал писание. Тьма продолжала дремать в его сознании.
– Кого бы ты выбрал сейчас? – осведомился Джардир.
Аура Шанджата впитала вопрос, и уголок сознания на миг расцветился, но краска рассеялась, так и не воспламенив ответ.
– Шанджат, – заговорил Пар’чин, – как по-твоему, что нам делать – идти в Недра или вернуться на поверхность?
Рассудок Шанджата вновь обдумал услышанное и отверг вопрос.
– Вон там, – показала Ренна, но, что бы она ни увидела, оно улетучилось раньше, чем присмотрелся Джардир.
– Отец, велит ли тебе демон лгать, чтобы ранить меня? – спросила Шанвах.
Через серую трещину перелетела искра.
– Нет.
– Ты хочешь умереть? – спросила Ренна.
Вопрос породил вспышку, но та разбилась о серую стену.
– Да вон же, – повторила Ренна, – вот где демон обрубил его волю.
Аура Шанвах по-прежнему выдавала непонимание. Она тоже видела свечение магии, но умела читать только неприкрытые чувства.
– Что это значит?
– То, что дух твоего отца не ушел одиноким путем, – ответил Джардир. – Все, что делало его самим собой, сохранилось. Воспоминания. Навыки. Демон не тронул их, чтобы пользоваться самому. Но волю отсек.
– И его тело – темница для духа, – заключила Шанвах.
– Как ты поступишь, если Алагай Ка попадет в опасность? – спросил Джардир.
От этих слов не просто перекинулся мост через зазор. Паутина заразы вспыхнула, и в тучах словно сверкнула молния.
– Вмешаюсь и защищу его, если угроза проистечет не от вас, – ответил Шанджат.
– Тебе не велено нас трогать? – удивился Джардир.
– Без команды.
– Какой команды? – поднажал Джардир.
В ответ Шанджат издал звук, который изошел из самых глубин грудной клетки, – нечто среднее между шипением и рыком, порожденное сердцевиной его существа. Воздух задрожал.
– А если эта команда прозвучит? – спросил Джардир, уже прочитав ответ в сетке демонической паутины.
– Убью любого, кто окажется на пути, заберу демона и убегу.
Джардир дотронулся до лба товарища. Пальцы прошлись по аккуратным, тугим косичкам, которые заплела Шанвах, и прикоснулись к коже между ними. Контакт был подобен искре, и он послал свою волю в Шанджата. Он воспринял сознание друга и его тело, примерно так и представляя себе раньше действия Алагай Ка. Простая марионетка.
Но Джардира не интересовали сокровенные воспоминания зятя, и он не собирался бесчестить его тело принудительной пляской. Вместо этого он перепрыгнул через расселину в сознании Шанджата и атаковал наведенную демоном порчу.
На такое он еще не осмеливался. Какими-то часами раньше он бы вонзил в мозг товарища ментальное копье. Теперь же он двигался осторожно, уподобившись скальпелю дама’тинг, когда тот срезает гнилую плоть.
Однако демон был слишком умен. Нити вплелись в сознание Шанджата, как пальмовые прутья в корзине, и, едва Джардир начал резать, стал очевиден неизбежный ущерб, который нанесут его попытки распутать сеть. Ему придется заменить ее чем-то другим.
Но чем? Составить свои команды и встроить их в мозг? Разве это лучше того, что натворил демон? Вернет ли он этим прежнего Шанджата?
Оставив порчу почти не тронутой, Джардир переключился на трещину. Своей собственной волей он пересек ее без большого труда и на краях различил следы воздействия Алагай Ка, напоминавшие масляную пленку на чистой воде. Когда Шанджат получал приказ или удовлетворялось какое-то условие демона, пленка шла пузырями и вспыхивала,
