– Во-первых… – Он пристально смотрит на меня. – Я не нападал. Ты замахнулась, и я был вынужден защищаться. Во-вторых, я не тянул тебя сюда насильно. Если бы ты дала мне нормально объяснить, не было бы этого. – Оскар показывает синие пальцы.
– Зачем пугали? – Я пристыженно закусываю губу.
– Тебя никто не пугал, солнышко. Я пытался поговорить.
Все-таки паранойя. Поздравляю, Шейра.
– Большой у вас домик, – замечает выскочка, расхаживая по залу.
– Здесь не мешало бы прибраться, но Оскару чихать на все, кроме своей идеи. А мне – на все, кроме этого. – Матвей берет со стола нечто вроде листа бумаги. Странное приспособление вспыхивает. – Сам собирал. Но пока что дела плохи. Глядите!
Я провожу ладонью по экрану – работает как настоящий планшет, только гнущийся.
Раздаются шаги. К нам присоединяются еще два человека. У меня перехватывает дыхание: того, что справа, я знаю. Эту бородку с косичкой невозможно забыть. Джон снимает маску, и мы приветствуем друг друга удивленными взглядами.
Не успевает закрыться дверь, как появляется последний игрок. Я закрываю глаза в надежде, что, когда их открою, все изменится. В горле трепыхается мотылек. Бьется, рыдает и мечтает о побеге.
Потому что завершает список приглашенных Альба.
Наша ниточка не исчезнет. Проще исчезнуть мне.
Завесить бы окна черными тряпками, забиться в угол и забыть о той, что стоит на пороге.
– Наконец-то! – Матвей хлопает в ладоши, и напряжение исчезает. Спасибо тебе за это, парень в маске.
Мы садимся в офисные кресла.
– Приветствую, Альба. Все вопросы – после. – Оскар протягивает нам сетевые линзы. – Не забывайте: это игра.
Мы погружаемся в виртуальный коридор.
Вдали мерцает лампа. Стены покрыты кафелем. Пляшут тени. Мы двигаемся в такт пульсации лучей.
Три вспышки.
Три шага.
Одна секунда.
Мы ныряем в маленькую комнатку. В нос бьет запах сырости. Впереди – пять дверей. Свет моргает над нашими головами.
Я готова вернуться в реальность и с позором сдаться, но лампа, потрескивая, загорается ярче и через миг гаснет.
Мы тонем во тьме.
– И что дальше? – интересуется выскочка.
– А у нас много вариантов? – вздыхаю я.
Мне не отвечают, потому что я права. Но и не шевелятся, потому что… Жутко.
Не глупи, Шейра. Это всего лишь Сеть. Ничего не случится. Сделай шаг.
И умри.
На ощупь я дохожу до одной из комнат и переступаю порог. Щелкает замок.
Сквозь щели в стенах сочится голос Оскара:
– Без паники. В помещениях спрятаны лампы или фонари. Но помните: включив свет, вы увидите зеркала. Это кармопотребители. Я добавил их для правдоподобности. Будьте осторожны. – Он на пару мгновений замолкает. – А теперь – сюжет. Вы – Утешители. Осматриваете сущность. Отвлекаетесь, допустим, на планшет, а она вас запирает. Нужно выбраться за полчаса, иначе не избежать седых волос. Приятной игры.
– Мы в ловушке? – хриплю я.
– Для кого как. Время пошло.
Я слышу тиканье часов – громкое, оглушительное – и зажимаю уши. Меня кинули в океан ужаса и заставили барахтаться. А я не умею плавать.
Прости, сестренка, я трусиха.
Я касаюсь пальцами стены: холодная, гладкая. Ни намека на выключатель. Комната пуста.
Тогда я опускаюсь на четвереньки.
Ковер. Я отбрасываю его и задеваю что-то шершавое и мягкое. Волосы. Следую рукой выше. Человеческий силуэт. Кукла.
С ней разберусь позже.
Чувствую себя жертвой пранка. Ощущение не из приятных.
Обследую пол. Кожу обжигает холод кафеля. Ощупываю каждую плиточку – возможно, здесь тайник? – но все они приклеены намертво.
Думай, Шейра…
Тик-так. Тик-так.
Горло раздирает тошнотворный ком, точно я наелась гальки. Под ребрами теплеет вата. Снова.
Что, если я обнулюсь раньше чем через полчаса?
Или…
Я закатываю рукав. Комната наполняется оранжевым светом.
Мысленно боготворю индикатор: света маленького экранчика хватает на четверть помещения.
Меня окружают зеркала – высокие, от потолка до пола. Я всматриваюсь в мутное отражение. Откуда в нем столько сил поглощать метры?
Я отскакиваю. Связь между мной и кармопотребителем лопается.
В углу лежит манекен. Девушка с седыми волосами и белыми глазами. Я ощупываю ее платье, обыскиваю карманы – ничего – и поворачиваюсь к двери. Слева моргает алая кнопка – на случай, если сдамся. Рядом виднеются синий датчик-замо́к и надпись: «Хлопни три раза».
Ну конечно! Ха!
Выполняю указания. Загорается свет.
Как жаль, что нельзя регулировать яркость. Перед глазами расплываются красные пятна.
Скоро индикатор запищит. Скоро я отключусь.
Тик-так.
Я опираюсь на стену.
Зеркало щелкает и отталкивает меня. Распахиваются дверцы шкафа. На полке стоит телефон. Ему, должно быть, не меньше двухсот лет – еще ребенком я глазела на такие в музее. С «кучерявым» проводом и трубкой. Я никогда не пользовалась подобными устройствами, но, к счастью, смотрела старые фильмы.
Куда же позвонить?
– Как ты думаешь? – обращаюсь я к седой напарнице и дотрагиваюсь ладонью до трубки. Возле циферблата блестит надпись: «Игра».
Я знаю, что делать дальше. Знаю! Впервые за долгое время мной управляет уверенность, а не страх.
В детстве мы с Эллой шифровали друг для друга послания: искали нужную по счету букву в алфавите и записывали ее цифрами.
Я загибаю пальцы, словно маленькая девочка, которая скучает по родителям, дружит с Альбой и Ником и даже не догадывается, как легко ножницы впиваются в шею.
Индикатор пищит, но я не отвлекаюсь.
«И» – десять.
«Г» – четыре.
Тик-так, тик-так…
«Р» – восемнадцать.
«А» – единица.
Готово.
Набираю цифры. Радоваться нет сил – я все больше напоминаю куклу, а отражение все быстрее оживает.
– Алло! Кто это?
Мне хочется положить трубку, но я сдерживаюсь. На другом конце провода – выскочка.
– Какого черта? – выдыхаю я.
– Теперь я узнаю тебя, красотка.
– Заткнись и подумай, для чего мне дали твой номер.
– Может, судьба?
Я бью кулаком в стену. Этот придурок не поймет, насколько мне важно выбраться. Он пришел развлечься и тащит меня на дно.
– Послушай, Дон Жуан, – рявкаю я, – или ты шевелишь остатками мозгов и помогаешь мне, или…
– Или что? Красотка, ты заперта в другой комнате.
– Не называй меня так! – взвизгиваю я, и розовеющий индикатор визжит вместе со мной.
Линии на ладонях медленно стираются.
– Ясно. Юмор – не твой конек, – ворчит он. – Присмотрись к отражению. В нем есть что-то важное? Что-то, чего нет в комнате?
– С-сейчас.
Лопатки прижимаются к стене. Я иссякаю.
– Красотка?
– Меня зовут Шейра.
– А меня – Гений. Или просто крутой парнишка.
Я содрогаюсь в нервном хохоте.
– Ты плохой шутник.
– Никто не шутил.
– Уж лучше я буду называть тебя болваном.
– Тогда я тебя – красоткой.
– Умеешь уговаривать, – фыркаю я. – Сейчас вернусь, не бросай трубку.
– Если что, мое второе имя Ольви!
Я поворачиваюсь к зеркалу. Нос упирается в стекло. Отражение в сто раз живее меня. В тысячу раз сильнее. И, наверное, в миллион раз счастливее.
За гранью зеркал комната бесконечна. Стены смотрят друг на друга и будто соревнуются в количестве одинаковых картинок. Две плиты на полу выделяются цветом. Они не бежевые, как все, а ярко-зеленые. Такого оттенка лишь предельные пятнадцать гигов кармы.
Я хватаю трубку и рассказываю о странном кафеле Ольви.
– Благодарю, – бормочет он. – Переведу в метры, и код от сейфа готов.
– А что делать мне?
– Сейчас, введу пароль… – Шуршание. – Ага, здесь послание! Написано, что Анна хочет побеседовать. Ты понимаешь, о ком речь?
От тиканья часов и
