не дотягивает. Я мужчину уважать хочу, а не жалеть! И да-да-да – плевать мне на его прекрасную душу, если он вот так поступает. Это же нечестно. Специально в машине прятался, а теперь в лесу – нате вам, сюрприз! Знала бы – прямо в городе распрощалась и телефона не дала. А чего мне теперь в чаще этой делать? Вот гад! Не поеду я с ним никакой кофе пить».
Гуляли они долго. Даже не гуляли, а просто бодро шагали по лесной дороге под Витин щебет. Радовало одно – ничего такого кавалер себе не позволял, вываливая на Серафиму подробности своей бурной молодости в виде забавных историй.
Дорога неожиданно закончилась, и пара оказалась на краю полузаброшенной деревеньки. Как выяснилось, у Вити здесь был дом, в котором он и собирался поить Серафиму кофе.
«Ничего себе поворот!» – обозлилась Сима.
Но Виктор, не замечая ее помрачневшего лица, заливался соловьем, устроив экскурсию по струхлявевшему хозяйству.
– … тут скважину сделаю, договорился уже. Сарай снесу, гараж будет. А вон там, видишь, поле здоровенное. Это мое! И бумаги оформил. Там хочу домиков понастроить и сдавать на лето. Как? – он горделиво покосился на спутницу.
– Да уж, – голосом незабвенного Ипполита Матвеевича шамкнула Серафима.
– Прошу в дом. Это еще не все, – интригующе сообщил Витя.
Ссориться Серафима не хотела. А чего ссориться, если из этой дыры непонятно как выбираться.
«Придется и кофе пить, и лекцию слушать, – печально думала она. – Вот влипла! За грудь сразу хватать не начал – надо же, достижение! Вот теперь и плати!»
Но лекции не было. Поставив чайник, Витя присел рядом на пыльный диван и вдруг хрипло сказал:
– Ну иди ко мне. Ты же хочешь, я вижу.
Нормальная, знающая себе цену женщина быстро и доступно объяснила бы Вите, чего именно она хочет, после чего в напряженной тишине, но с комфортом была бы доставлена домой тем же образом, каким и была вывезена на природу. Но Сима была девушкой неопытной и в общении с мужчинами стеснительной, поэтому объяснять ничего не стала, а молча сиганула на улицу. До трассы она добежала на удивление быстро. С удовлетворением обнаружив, что сумка болтается у нее на плече, Серафима начала голосовать. Денег с собой было мало, но шанс поймать попутку был. Здесь все ехали в город. А там она выйдет, доберется до метро и домой.
Ее трясло от волнения, обиды и омерзения.
Черт бы побрал этих мужиков. Нет рядом принцев, одни кобели.
– Сколько? – добродушно улыбнулся из подъехавшей фуры плешивый толстяк.
– Пятьдесят, – с достоинством начала торговаться Сима. Вообще-то, у нее с собой было сто рублей, но надо же было еще оставить на метро и автобус. Но и уехать хотелось как можно быстрее. А вдруг Витя решит догнать? Мало ли…
– Долларов? – удивленно высунулся в окошко второй, с одутловатым болезненным лицом.
– С ума сошли! Рублей! Вообще уже!
– Рублей? – еще больше удивился плешивый. – Ну залезай!
Ее легко втянули в кабину. Настолько легко, что Сима вдруг почувствовала себя в крепких мужских руках слабой и беззащитной.
– Спасибо, – она шмыгнула, стараясь не разреветься. – Большое спасибо. Мне бы до метро или хотя бы до границы города, где автобусы ходят.
– Макар, ты кого подобрал? – заржал вдруг водитель.
Толстяк тоже развеселился и даже захлопал себя ладонями по толстым ляжкам.
Серафима, не понявшая причину веселья, тоже деликатно посмеялась вместе с ними. Увидев, что пассажирка хихикает, мужики вообще зашлись в гомерическом гоготе.
– Ты… того… осторожнее на трассе голосуй, – наконец помотал башкой водитель. – Тут девчонки работают. Зарабатывают. Пятьдесят рублей!
И он снова захлебнулся весельем.
Доходило до Серафимы долго, но зато, когда дошло, она взмокла от ужаса и попыталась открыть двери.
– Куда! – рявкнул толстяк, больно ухватив ее за ногу. – Совсем с ума сошла? И так башки нет, так еще лампочку свою безмозглую разобьешь. Не скачи блохой, довезем. Кому ты нужна?
То, что она никому не нужна, обидело так сильно, что Сима даже бояться перестала и отвернулась.
Денег с нее тогда не взяли, высадив на автобусной остановке и одобрительно гоготнув вслед.
–Да уж, Разуваева, – Даша тоже смеялась. – Если что-то с мужиком не так, не надо усугублять и деликатничать. Чем дальше в лес, тем больше дров. Не понравится – прощаешься. Вон их тут сколько. Всю жизнь можно выбирать.
– Я не хочу всю жизнь. Я любить сейчас хочу, а не в старости, – призналась Сима. В словах ее был большой резон. – В старости я хочу долюбливать.
– А кто мешает? – хмыкнула Даша и безнадежно махнула рукой. – Ладно. Поеду я к своим, мосты наводить. У тебя компьютер дома есть?
– Есть, но без Интернета.
– Глухомань, – закатила глаза Даша. – Хорошо, на работе проверишь. В понедельник позвоню,
