– Да так. Это несерьезно.
– На такой машине, по-моему, все очень серьезно.
– Там кроме машины еще и жена есть. Везде я опоздала! – вздохнула Жанна. – То, что нам, красивым, легко жить, – это миф. Нам еще сложнее, чем вам. Каждый норовит попользоваться и обмануть.
Не вдаваясь в загадочное разделение на «нам и вам», Серафима посочувствовала общими фразами и углубилась в раздумья о Сергее. Думать было сложно, постоянно отвлекали телефонные звонки, тем не менее из обрывков мыслей сложилось некое подобие лоскутного покрывала, неоднородного по составу, но в целом – веселенького. Получалось, что Сергей хоть и не интересовал ее в принципе, но на всякий случай иметь его в виду стоило. Тем более что он, похоже, тоже строил относительно Серафимы какие-то планы.
«Что за жизнь, – затосковала Сима, наблюдая в окно, как Жанна впархивает в темно-зеленый внедорожник: то ли подружкин женатый Ромео поменял машину, то ли она сменила кавалера. – Все друг друга имеют в виду. Все условно и непонятно. И рассчитывать ни на кого нельзя, и в себе не разобраться. Промотать бы жизнь вперед и посмотреть, чего я там в результате решила».
Ей предстояло еще полчаса сидеть на работе. Сегодня они с Сашей шли в театр. Сима неожиданно подумала, что еще недавно бегом бы побежала в парикмахерскую, чтобы навести красоту, а тут – сидит и пасьянс раскладывает. Может, так и начинается настоящая семейная жизнь, когда каждый остается сам собой и не напрягается на реставрацию фасада, дабы ввести партнера во временное заблуждение. По- настоящему близкие люди уверены, что все внешнее – шелуха. И эта шелуха со временем, пока они притираются друг к дружке, осыпается, отваливается, обнажая суть. Одна проблема – Сима не была уверена, что останется интересна Саше и без «шелухи». Другое дело, что ее это уже мало волновало. Наверное, Серафима даже вздохнула бы с облегчением, если бы их то ли роман, то ли вынужденное общение перешло в более внятную стадию или вообще сошло на нет.
Нет мужика – плохо, появился – с ним пришли проблемы.
Майский вечер заползал в окно волнующей свежестью и птичьим гомоном. Дарья с удивлением разглядывала прозрачную коробку, в которой стоял горшочек с синим цветком. Цвет был настолько глубоким и потрясающим, что завораживал своей нереальностью. Коробку пять минут назад доставил курьер, сухо попросивший расписаться и отбывший в неизвестном направлении.
– От восхищенного поклонника? – предположил художник Костя, уже полчаса болтавшийся в кабинете и мучительно придумывавший, как бы попросить сто рублей в долг. Просить было стыдно, поэтому он трепался ни о чем, коротая остаток рабочего дня.
– От Плюхина, – хихикнул Артем.
– Нет, – со знанием дела переключился на свежую тему Костик. – Если бы от Плюхина, то это были бы банальные розы или ромашки какие-нибудь.
– Или шампиньон, – заржал Артем.
– Помолчите, а? – оборвала соратников Дарья. Ей хотелось открыть коробку в одиночестве, но эти два любопытных попугая теперь не отстанут. В довершение всего в коридоре послышались тяжелые шаги Носова.
– Ну, разумеется, сейчас сбегутся все, – пробормотала она расстроенно.
– Такие подарки делают люди творческих профессий с креативным подходом к ухаживанию, – глубокомысленно изрек Костя и скороговоркой выпалил: – Даш, дай сто рублей на неделю.
Момент он выбрал подходящий. Дарья, начавшая перебирать в памяти всех известных ей творческих людей, которых она могла бы заинтересовать как женщина, машинальна выдала запрошенную сумму.
– Там может быть пояснение, – подсказал шеф, присоединившийся к группе любопытных. – Ты открывала?
«Откуда он знет? – напряглась Дарья, выуживая из-под горшочка открытку. – Неужели от него?»
На просто мужчину и на мужчину – потенциального кавалера женщины смотрят совершенно по-разному. Список завышенных и заниженных требований к некоторым пунктам кардинально различается. Иногда – с точностью до наоборот.
В открытке каллиграфическим почерком было выведено:
– А что такое «хэ»? – нарушил благоговейную паузу Носов. – У меня что-то несимпатичные ассоциации напрашиваются.
– Хмырь? – предположил Артем и заржал.
Очарование записки было безнадежно нарушено.
– Идите отсюда со своими пошлыми шуточками! – расстроилась Дарья.
– Хороший человек, – великодушно предположил Костик. Сто рублей волшебным образом простимулировали его умственную деятельность в Дашину пользу.
Единственный приличный вариант – Харитон Баранов – отпадал как лицо, неспособное на складные вирши. Предположить, что веснушчатый «Гном», забросив длинноногую «Барби», рифмует стишок для подарочной фиалки, было сложно. Даже смешно было такое предполагать. Но других претендентов на «Х.» у Даши не было. Она вдруг вспомнила Серафимин рассказ про ее аморфного Сашу, получившего записку от коллеги с подписью «л.», и подозрительно уставилась на Носова.
– Я не дарю цветы в земле, – замотал башкой шеф и даже стукнул себя в широкую грудь. – Цветы должны вянуть, чтобы можно было дарить новые. Я не хочу, чтобы у моей девушки, как у пенсионерки, весь подоконник был заставлен горшками.
– А какие цветы ты даришь своей девушке? – вдруг заинтересовалась Даша.
