Оливер смотрел на нее, добродушно посмеиваясь:
– Знаешь, я всегда думал, что женщины просто с ума сходят от радости, если получают в подарок… украшения, например, или роскошные туалеты.
– Ха, от меня такой мелочевкой не отделаешься, даже не думай. Кстати, я пригласила Карин на ужин.
– О, чудесно! Карин мне всегда нравилась.
– Карин всем нравится. К счастью, она этим не злоупотребляет.
– У меня тоже новости, – сказал Джоул. – Те, кого арестовали вчера…
– Ну да, конечно! – воскликнула Корделия. – Надо же… как это я о них забыла? Столько дел утром навалилось, что я…
– Ой, да ладно, не оправдывайся, – улыбнулся Оливер. – Вкратце сообщу, как обстоят дела. Сначала о пострадавших. По собственной дури, конечно, но тем не менее. Я сейчас о Фредди. Она нервничала, как это воспримет отец. Так вот, ей было сделано суровое внушение. И велено освоить хотя бы основные приемы самозащиты. С этим все просто – ее будут тренировать десантники с базы, которым все равно делать нечего. Да, и еще ей придется получить разрешение на ношение парализатора.
– Что ж, разумные меры, вроде ничего такого ужасного?..
– Для нее, да. А вот команде по поло, учинившей вчера это безобразие, пришлось иметь дело с Теодором. Не знаю уж, в каком качестве он выступил – как разгневанный отец или как командир, которому стыдно за пьяный дебош подчиненных. Но в первом амплуа я бы больше его опасался, окажись я на их месте.
– О! Вот как… – Улыбку Корделии вряд ли можно было назвать приятной. Кто-то мог бы счесть ее зловещей – так и должна улыбаться Красная Королева. – То есть ты оставил дело в надежных руках.
Она одобрительно кивнула и после паузы все же спросила:
– А как, э-э, прошла вчерашняя беседа с Майлзом? Я волновалось, что ты настаивал на серьезном разговоре после всего, что случилось на пикнике… Ты ведь еще не отошел от шока и был на обезболивающих… К чему такая спешка? А утром Майлз… ну, вел себя как обычно… я не знала, что и думать.
– Как бы это лучше объяснить… Тебе ведь знакомо чувство чисто проведенной жесткой стыковки? Все захваты защелкнулись, и ты знаешь, что благополучно привел свой корабль, можно сказать, в конечный пункт назначения. И можешь наконец снять с себя ответственность и уйти на покой. Так сказать, обрести тихую гавань…
– Что, все так вот безоблачно? – недоверчиво переспросила Корделия. Она хотела поскорей узнать главное, а не слушать эту риторику про гавани и корабли.
– Думаю, да. – Джоул кивнул, поерзал на стуле, пытаясь сесть поудобнее, повел плечами и поморщился. – Я рассказал ему про мальчиков. Что неизбежно вызвало необходимость рассказать обо всем остальном.
Корделия и не ожидала, что ее облегчение окажется столь всеобъемлющим.
– О, спасибо!
– Ты ведь тоже несла это бремя молчания. И не склонилась под ним.
– Пришлось научиться с годами.
Оливер внимательно на нее поглядел. Казалось, он хотел что-то добавить, но сказал только:
– С Майлзом, похоже, никогда заранее неизвестно, кто с тобой говорит: Майлз Старый Барраярец или Майлз Инопланетник. Мне повезло: вчера вечером превалировала его бетанская сущность.
– Я на всякий случай припасла, чем можно сбить с него спесь, если ему вздумается говорить, как старый граф Петер, – призналась Корделия. (И начать можно с прапрабабушек из ее фамильного древа… Интересно, кто-нибудь их хотя бы упоминал при Майлзе?)
– Вот даже так? – хмыкнул Оливер.
– Ну, бывает такое время от времени. Графский титул порой в голову ударяет. Все эти традиции и прочая чушь, знаешь ли. – Она замолчала, уже без напряжения ожидая, что Оливер еще скажет интересного. И он сказал:
– Когда заходил к себе на квартиру, я послал ответ Деплену по сжатому лучу. Мол, премного благодарен, но, к сожалению, не могу принять его предложение.
– Ты точно уверен? – выдохнула она.
Оливер кивнул.
– В тот момент, когда отправил сообщение, сразу понял, что да, уверен, я все сделал правильно. Меня вдруг охватило такое странное ощущение… Не то чтобы я сбросил с плеч давящий груз… Скорее ощущение простора: мой мир словно бы распахнулся, раскрылся. И я стою в полном изумлении посреди этого нового, данного мне мира. Ну очень странное ощущение. Конечно, ты можешь сказать, что такая эйфория – действие обезболивающих, но не думаю, что дело в этом. – Он пристально посмотрел на Корделию: – А ты ведь не удивилась, да? Откуда ты могла знать заранее, если я и сам ничего не знал?
– Я и не знала. То есть не была до конца уверена. Но ты ведь не просто заморозил гаметы, а пошел дальше с оплодотворением… Как будто ты сам перекрывал себе ходы к отступлению? Может быть, ты этого не осознавал, но уже не мог – и не хотел выйти из игры.
Джоул обдумал ее слова, усмехнулся как-то невесело и сказал:
– В иные времена тебя сожгли бы как ведьму.
– Да вот еще, полная чепуха! – сказала она, но явно была довольна, сочтя это комплиментом.
* * *Отъезд Майлза с семьей был запланирован на следующее утро. Обычно он летал на правительственном курьерском корабле, предоставленном лорду Имперскому Аудитору. Но на этот раз выбрал обычный пассажирский рейс, отправляющийся по расписанию. Сборами в дорогу занималась Катриона – и очень нервничала, как бы не опоздать на корабль. Но ей удалось все организовать в срок, и теперь отъезжающие собрались перед главным входом, чтобы загрузиться в поданные машины и ехать в космопорт. Корделия с улыбкой слушала, как Майлз дотошно торгуется с детьми из-за веса камней, которые они притащили с экскурсии и во чтобы то ни стало хотели взять с собой, категорически отказываясь оставить на Зергияре ценные научные сувениры. «И чего Майлз это затеял, да еще в последний момент? – подумала Корделия. – Он вполне в состоянии заплатить пошлину за лишний вес».
Оливер уже попрощался с ними за завтраком и поспешил на назначенный прием к врачу. Карин умчалась с утра пораньше, чтобы успеть на самый ранний катер до Гридграда: ей не терпелось осмотреть площадку. В канцелярии у Иви не возникло ничего непредвиденного, и вице-королева могла спокойно проводить семью. Так что жизнь прекрасна…
Майлз догнал Корделию на подъездной дорожке у дома, перед фасадом. Он немного запыхался и, оглядев всю толпу, сказал:
– Знаю, что я слишком привык быть единственным ребенком. Но, мама, согласись… девять братьев и сестер! Это немножко множко. Разве я не прав?
– Ты забыл Марка посчитать, – откликнулась она. – Впрочем, с Марком – это еще вопрос, кто ты ему: брат или родитель.
– Брат, – твердо ответил Майлз. – Мы безоговорочно решили, что брат. Это все законно и так далее.
– Итак, из единственного ты становишься одним из одиннадцати. Несколько
