– А то в кого же, – Карякина самодовольно хмыкнула. – Кстати, я его не ловила, сам попался.
– Вот так и бывает: шел человек, шел и навернулся в яму.
– Яма – это я? – возмутилась Света. – Ты поосторожнее в выражениях-то!
– Потому что давно пора перестать чувствовать себя охотницей, – решила поучить ее Лена, теперь считавшая себя умной и опытной.
– Ага, и, наконец, ощутить себя жертвой! – закончила ее глубокую мысль Света. – Или мы их, или они нас! Запомни: мы с ними обречены быть по разные стороны баррикад!
– Света, я, чур, в твоей революции не участвую. Я… это… наблюдатель.
– В нашем деле наблюдателей нет. Ты или с одной стороны, или с другой, в худшем случае ты посередине.
– Я посередине…
– Посередине, это значит – на баррикадах. Как раз там ты простреливаешься со всех сторон, так что лучше уж спускайся ко мне.
– Нельзя всю жизнь воевать за счастье. Надо просто жить. Если ты будешь гулять по дому, бряцая пулеметом, твой Алик тоже сбежит.
– Не сбежит, – хохотнула Светка. – Я не хожу с пулеметом, а лежу с ним у дверей. Мимо меня ни одна мышь не прошмыгнет, тем более такой крупный мужик!
– Тьфу! – Лена поняла, что спорить бесполезно. – Воюй. Если падешь на поле боя, цветы я тебе обеспечу.
Начальница, бесившаяся по поводу упущенного завхоза, который переметнулся к незамужней бухгалтерше, регулярно срывала свою злость на Лене. Но перекошенная красная физиономия Татьяны Филипповны вызывала у Кораблевой только жалость.
– Не сметь вести личные разговоры в рабочее время, – взвизгивала начальница, едва только поняв, что Лена разговаривает с женихом.
Лена безразлично отворачивалась и продолжала ворковать с любимым под гневное кудахтанье климактерической тетки.
– Может, тебе здесь работать надоело? – исходила змеиным ядом Татьяна Филипповна.
– Конечно, надоело, – не выдержала однажды Лена. – Выйду замуж, уволюсь и сяду дома.
К такому повороту оппозиция была не готова. Взять переводчика, по крайней мере полноценного, на Ленину зарплату не получится. Это Татьяна Филипповна осознавала вполне твердо. Но и уступать наглой девке желания не было. В тихом бешенстве она шаркала туфлями под столом и периодически выстреливала гадостями в сторону жизнерадостной сотрудницы.
В один из моментов затишья Лене позвонила мама и сказала, что ее искала некая Марина Брусникина из бизнес-центра, в котором Лена когда-то подрабатывала в качестве переводчицы.
Марину Лена помнила. Это была миловидная толстушка, очень приветливая и доброжелательная. Брусникина ассоциировалась у Лены со стабильностью и кругленькой суммой, полученной за работу с итальянцами. Подработать еще раз она бы не отказалась, тем более что предстоящая свадьба подразумевала приличные траты.
Записав продиктованный мамой телефон, Лена решила дождаться отбытия Татьяны Филипповны на обед и перезвонить перспективному работодателю.
Марина настолько откровенно обрадовалась, услышав Ленин голос, что переводчица даже загордилась. Пока она раздувалась от ощущения собственной значимости, часть пламенной речи восторженной Брусникиной прошла мимо ее сознания.
– …если бы вы могли подойти и обсудить условия сотрудничества…
Слово «сотрудничество» было обстоятельным и долгосрочным, оно приятно щекотало самолюбие и побуждало немедленно нестись на встречу с Брусникиной. Лене хотелось начать кардинально новую жизнь, и чтобы работа в этой жизни тоже была новой. Олегу она решила ничего не говорить, пока все не выяснится.
В баре, как обычно, было сумрачно и шумно. За угловым столиком сидели двое мужчин. Культурной программы сегодня не предвиделось, поэтому они скучали и вяло перекидывались репликами. Встреча получилась тягостной. Говорить было особо не о чем, пришли они сюда больше по привычке и теперь мучительно соображали, как бы поскорее расстаться.
– …Про личное не спрашиваю, – хмыкнул блондин. – У тебя там как всегда – передовая. Фугасы, танки и тяжелая артиллерия.
– Да уж, – собеседник с отвращением поморщился.
– С работой-то как?
– Нормально. Дела идут, контора пишет.
– Чего интересненького?
– Да ничего. Рутина сплошная, бумажки. Достало все, уехать бы на пару месяцев к теплому морю.
– Не болтай. Никуда ты не уедешь, стахановец, – блондин скривил губы в подобие улыбки.
– Не уеду, – согласился шатен и устало потер переносицу.
– А помнишь, ты про наследницу рассказывал?
– Которая из грязи – в князи? Помню.
– Ну и как?
– Что «как»?
– Сообщили уже?
– Да, на днях. Теперь будет бегать, бумажки оформлять. Ей эта развлекуха на пару месяцев. А ты почему спрашиваешь?
– Да просто. Интересно. Я вот все думаю, может, у меня тоже где-нибудь дед миллионер завалялся.
– Ну думай, думай. Это процесс полезный.
Они посидели еще минут двадцать и разошлись к обоюдному удовольствию.
На следующий день Лена взяла отгул. Поход в бизнес-центр требовал тщательной подготовки. Она долго выбирала, в каком наряде предстать перед Мариной, чтобы ей понравиться.
– Ты куда намыливаешься? – лениво зевнул Олег.
– По делу, – сосредоточенно промычала Лена, наматывая непослушную прядь на щипцы. – Это по поводу перевода.
– Сама закроешь? Вставать неохота.
– Лежи, лежи, – она поцеловала его в щеку и, напевая, вышла из спальни. Настроение медленно, но неуклонно поднималось, волнение было приятным, а предстоящая встреча – многообещающей.
Бизнес-центр гудел и шевелился трудолюбивым муравейником. Все сосредоточенно бегали мимо крутившей головой Лены с бумагами и папками, топтались у стойки администратора, давали и принимали указания по мобильникам, в общем, жизнь бурлила. Лене немедленно захотелось стать частью этой жизни.
– Простите, – обратилась она к хорошенькой блондиночке, метавшейся за стойкой, – а где мне найти Брусникину Марину Игоревну?
– Она у себя, четвертый этаж, отдел кадров. Вы договаривались?
– Да, – Лена приосанилась и попыталась изгнать из организма легкую дрожь.
– Как ваше имя и по какому вопросу?
– Меня попросили подойти. Кораблева, – в голосе отчетливо проклюнулись петушиные нотки. Сформулировать, по какому вопросу, Лена затруднялась, только сейчас оценив серьезность мероприятия.
– Секундочку… Марина Игоревна, к вам пришла Кораблева… Проходите, пожалуйста, – блондиночка одарила Лену профессиональной улыбкой и махнула ладошкой в сторону зеленых зарослей.
В зелени прятался пластиковый короб с охранником. Молоденький паренек сурово смотрел на неумолимо приближавшуюся Лену.
– Как фамилия? – до невозможности строго спросил он, сдвинув белобрысые редкие бровки к розовой переносице.
– Кораблева, – Лена оробела.
