Бывших владений, пора посмотреть правде в глаза. Вернуть все, что принадлежало ей всего несколько минут назад, Леаттии не суждено никогда. Больше она не увидит место, где спят вечным сном ее предки, и не войдет в родной дом, в комнатах и залах которого провела, как внезапно выяснилось, лучшую часть жизни.
Только в одном случае графиню Брафорт привезут сюда, но уже под охраной, как преступницу, – если ей не удастся уйти далеко. И этого нужно постараться избежать любым способом, иначе участь ее будет ужаснее, чем у самых бесправных рабов.
Глава вторая
Прист почувствовал неладное, когда вынул из духовки гуся и поставил на разделочный стол немного остыть. Берта обычно к этому времени уже являлась и молча подвигала ему свою тарелку, требуя сложить туда ее любимые части гусиной тушки. Затем он выбирал куски для себя и лишь после этого резал ломтиками оставшееся мясо и красиво раскладывал по блюду, перемежая маринованными овощами и посыпая зеленью. Но и из этого большую часть доедали они с Бертой на ужин, молоденькая хозяйка ела очень мало.
Подождав несколько минут, временно исполняющий обязанности повара и дворецкого соглядатай снял фартук и накинул куртку, скрупулезно проверив, все ли на месте в карманах. Пока неясно, доведется ли сюда вернуться, но всегда лучше быть готовым к самому плохому – не будешь после жалеть о собственной недальновидности.
Шагнув за порог, шпион оглянулся на румяную тушку, приготовленные овощи и накрытый полотенцем свежий хлеб, усмехнулся и крепко прикрыл дверь. Пусть все остается так, если ничего не произошло, этот гусь никуда от него не денется. Зато в случае беды никто не сможет даже заподозрить, будто шпион готовился к побегу.
Дверь в усыпальницу была плотно закрыта, и, едва приотворив ее, Прист убедился в правильности своих действий. Сразу за порогом лежало тело, накрытое черным траурным плащом хозяйки. «Неужели Берта ее убила и сбежала?» – мелькнула первая, безумная мысль, но тут же растаяла, едва шпион рассмотрел видневшиеся из-под плаща башмаки напарницы, слишком хорошо ему знакомые, чтобы ошибиться. Он сам время от времени пришивал к их подошвам куски плотного фетра, для бесшумности.
Выходит, это графиня убила напарницу.
И это не казалось бы особой бедой, если бы герцогская невеста тоже лежала рядом в обмороке. Но ее не было, значит, девчонка оказалась хитрее, чем он думал. И скорый на расправу Кайор не будет выяснять, чем занимался в тот момент Прист. Мгновенно отправит к палачу и сам придет туда же, опробовать какую-нибудь новую игрушку, после которой узник сам будет молить богов о смерти. Следовательно, нужно бежать, и немедленно, и, стало быть, верно он сделал, присмотрев заранее незаметную лазейку на волю.
Прист развернулся, закрыл дверь и, опасливо озираясь по сторонам, помчался к пустой конюшне, откуда наружу вело небольшое оконце для навоза. Как раз впору, чтобы ускользнуть незаметно. Жалеть о прибыльной работе шпион и не думал, давно зная, что однажды придется бежать, бросив все. Потому и не держал своих ценностей ни в банке, ни в бумагах, а прятал очень далеко и надежно.
Леаттия о судьбе шпионов не думала, ей хватало волнений о своей собственной. Едва спаситель спустился со стены, жизнь графини вмиг стала похожа на охоту, причем зверем была она сама. И одновременно на байку о проделках разбойников, и жертвой тоже была Леа.
Незнакомец безапелляционно отобрал у спасенной – или жертвы, решить, что точнее, графиня пока не могла, – тюк с вещами и оттягивающие ее пояс кошели с золотом и драгоценностями. Забрал отцовское оружие, шарф Берты и шляпку Леаттии и сложил все в мешок вместе с веревкой.
А потом задумчиво уставился на графиню и хмуро спросил:
– У тебя под платьем есть еще одежда?
– Да, – бледнея, выдавила графиня.
– Тогда его лучше снять, с длинными юбками здесь замучаешься. А носить тебя я не буду.
Леа с тоской оглядела непроходимые заросли прошлогодних репьев и молодой крапивы, тайком потерла уже обожженную руку и обреченно вздохнула. Она теперь больше не графиня и не наследница знатного рода, а безымянная сирота, и выбирать не приходится.
– Отвернись.
– Нет, – подступил ближе незнакомец. – Сама ты будешь копаться полчаса, а время сейчас дороже бриллиантов. Я помогу, и не смотри так возмущенно. Ты ведь сама приняла решение, и назад хода все равно нет.
Решительно ухватил подол платья и потянул его вверх.
Графиня в отчаянии стиснула зубы. Умом она понимала, как он прав, но принять эту правоту сердцем не могла. А сопротивляться или спорить не имела достаточно смелости.
Спаситель же ловко снял с нее одно платье, одобрительно хмыкнул и почти мгновенно стащил и юбку.
Едва сдерживая слезы, Леаттия с вызовом уставилась на бородача… и растерялась, рассмотрев, с каким изумлением он изучает надетый на нее мужской жилет.
– Это тоже придется снять, – буркнул бородач, заметив ее взгляд, и словно ненароком пощупал рукав блузы. – Ты натянула всю одежду, какая была в доме?
– В записке было…
– Я знаю, сам писал, – умело и стремительно расстегивая на ней жилет, сообщил он. – Надеюсь, ты ее сожгла?
– И вексель тоже, – отрешенно кивнула беглянка. – А еще все документы, которые не вошли в тайник и не могла взять с собой.
Говорить о том, что тайник запирала еще матушка и она же три дня, роняя горькие слезы, жгла свои дневники, письма отца и записки всех предков, которые имели пристрастие к сочинительству мемуаров, Леаттия не собиралась.
– Понятно, – нахмурился спаситель, заглянул во внутренние карманы жилета, но доставать ничего не стал.
Туго свернул все вещи и отправил в свой почти не раздувшийся серый мешок. Взамен достал выцветший синий платок в мелкий горошек и сам накрыл им голову девушки, низко надвинув на лоб и завязав узлом под подбородком. Затем закинул мешок за спину, велел не отставать и торопливо направился вдоль стены в ту сторону, где раньше был пролом.
Леа всхлипнула и крепко стиснула губы, стараясь сдержать готовые брызнуть слезы. Хотя не могла не понимать, насколько незначительна по сравнению с остальными утратами ее последняя потеря – длинная юбка, обязательная только для самых знатных дам. Богатым горожанкам разрешались наряды покороче, едва прикрывавшие щиколотки, а прислуге во дворцах и замках предписывалось шить платья на палец выше края ботиночек. Селянки и бедные служанки и вовсе носили короче на ладонь, и это было правильно, ведь им приходилось частенько нагибаться. И только женщинам, вынужденным путешествовать с обозами, позволялось носить мужские костюмы, но надевать к ним короткую, чуть ниже колена, юбку.
Юная графиня иногда тайком завидовала им всем, когда со всевозможными уловками выбиралась после прогулки из-под испачканного подола. А вот теперь ей, последней наследнице славного рода основателей и властителей Брафорта, вообще никакой юбки не досталось. Больно сжималось сердце и перехватывало непрошеными рыданиями горло от осознания того, как сурово расправилась с ней
