После рождения сына в Ори что-то неуловимо изменилось. Исчезла та резкая, немного импульсивная и вечно куда-то спешащая составляющая, на это место пришли спокойствие, рассудок и зрелая женственность. Она стала еще красивее и желаннее. Идеальную форму она быстро восстановила, но, несмотря на это, фигура стала чуточку более тяжеловесной. Зрелой. Она была по-прежнему спортивна, но более округла, что ли, в нужных местах. По мнению парня, из сверкающей красоты родилась блистающая. Та красота, от которой за версту разило сексуальностью. Что, впрочем, являлось неотъемлемой чертой эленте вообще. Можно сказать, Илья заново влюбился. Они вновь переживали медовый месяц. Без отрыва от работы, понятное дело, которую, как водится, никто не отменял. Что Ори, что сам Илюха вечно кому-то требовались по каким-то неотложным и важным делам. Землянин страшно злился на это, а жена смеялась тем возбуждающим, с легкой хрипотцой смехом, который моментально приводил мужа в «боевое» состояние. Знала чертовка, как пробить защитную скорлупу выдержки парня, и пользовалась всем своим инструментарием без зазрения совести.
Сын тоже чувствовал себя превосходно. Много ел, пачкал пеленки, орал как резаный, требуя внимания к себе. Здоровый такой, розовощекий, крепкий карапуз, который уже вовсю делал небезуспешные попытки встать на толстые ножки. Глаза ему достались папины, серые, цвета стали, а вот мастью он пошел в маму. Брюнетом будет. Ох и наплачутся девки, когда этот упертый озорник вырастет. Ох и наплачутся.
– Ты когда собираешься? – неожиданно спросила жена в один из вечеров.
– В каком смысле? – не сразу понял подоплеки вопроса парень. Хотя… уже не парень давно, скорее зрелый мужчина, выглядевший внешне примерно на тридцать с небольшим лет. Седая челка тоже юности не добавляла.
– Ты меня совсем за дуру-то не держи, хорошо? Я в курсе всех твоих дел. Меня интересует, когда ты собирался мне сказать, что через неделю планируешь отправиться к своим?
Илюха смутился. Он ломал голову, как это преподнести. Его грызла вина за то, что он собирался сделать. Ведь ему придется оставить жену и ребенка тут, одних. Оно, конечно, понятно, что им тут ничто не угрожает. Охраняют так, что начинаешь думать, есть ли у самого императора такая охрана? Но вот тем не менее чувство вины присутствовало. Однако и поделать с собой ничего не мог. Он просто знал, что это надо сделать. Иначе спокойной жизни ему не видать. Это дело было изначальным смыслом его существования. Той целью, которую он в самом начале своего, так сказать, «имперского вояжа» себе поставил и которая помогала ему выживать. Своеобразный жизненный ориентир, если угодно, не будь у него такового, возможно, получилось бы все совсем иначе.
Он должен, обязан это сделать, обязан перед собой и своими земляками. Дома, на далекой Земле, живут его родичи, которые не меньше жителей империи достойны своего «звездного» шанса. И он, Илюха, как сын своей родины, обязан его дать, у него есть возможность это сделать, и он это сделает. Иначе совесть так и будет беспокоить. Видимо, вся гамма эмоций отразилась на его лице, потому что жена улыбнулась своей чарующей улыбкой, как только одна она умела.
– Я понимаю, милый, как это для тебя важно. Знаю, что ты разрываешься между мной и своими земляками. Не переживай. Я не буду устраивать истерик, пытаясь удержать тебя подле себя. Иди и делай, что должен, только пообещай, что сразу же вернешься ко мне. Я отпускаю тебя потому, что не хочу делить тебя с кем-либо. Ты этого еще не понял, но ты уже наш. Мой. Там, на твоей родине, ты будешь чувствовать себя чужим. Ты изменился, стал другим. Чужим для земляков. Вряд ли они тебя поймут. Твоя жизнь теперь здесь, милый. В империи. Тут я, твой сын и дочь, а кроме них наши люди. И ты мне нужен здесь весь, без остатка. Закончи свои дела и возвращайся. Только постарайся поскорее. Мне будет плохо без тебя.
Вот так вот. Он мучился, не знал, как сказать, а она, оказывается, все знала и давным-давно для себя все решила. Илья чувствовал себя полным идиотом. Жена просто взяла и расставила все точки… Не было ничего, ни заламывания рук, ни женских истерик со слезами. Вместо этого короткое «иди и делай». В глазах понимание и… нежность с тоской пополам. Наверное, именно в тот момент он до конца понял, как же он ее все-таки любит.
И вот он на пороге дома. Подошло к концу путешествие в гиперпространстве, длительностью почти год. Долго? Так и расстояние, которое пришлось пересечь, было огромным. И не просто огромным расстоянием, а огромным, блин. Однако добрался. Скоро остановка, галактика Млечный Путь, Солнечная звездная система. Ди меж тем продолжила доклад:
– Все системы работают штатно, капитан, замечаний нет. Экипаж готовится к выходу из гипера.
– Прекрасно, Ди. Через десять минут и я буду готов. Начинай приготовления к выходу.
– Есть. – Лихо вскинутая виртуальная ладошка к не менее виртуальному козырьку.
Илья ухмыльнулся. Лихая спутница ему досталась. С такой соседкой в голове одиноким никогда не останешься. Быстро приняв душ и заварив крутой гез, он прямо с кружкой в руке отправился в «центральный». По привычке включил голографический дисплей и, отхлебывая обжигающий, ароматный напиток, сверил все показания. Можно было обойтись без этого, Ди ведь никогда не ошибается, она просто не может этого делать, являясь не только его личным симбионтом, но и одновременно частью корабля. Однако правила, установленные самим собой, нарушать не хотелось. Илье необходимо было личное участие, визуальное, тактильное. Необходимо для того, чтобы и самому почувствовать себя единым целым с этой сложной машиной. Но вот гез допит, все проверено. Открылась раздвижная фальшпанель, за которой прятался СПБ (скафандр пилота боевой). Илья повернулся спиной и шагнул в него. Конструкция зашевелилась, как живая, охватывая тело человека. С легким щелчком встали на место пластины композитной брони. Землянин вышел из ниши и, развернувшись, взял в руки лежавший на полке шлем. Скорее не шлем даже, а полумаску,
