– Необъективная оценка, – вмешался Шизл. – У Гианта жизнь в последние дни круто изменилась, и в лучшую сторону. У него нереальное количество новых впечатлений и уйма потенциальных возможностей сейчас рисуется в его воображении. Именно поэтому он доволен и полон надежд. Его жизнь сейчас идет в гору. А у нас с Тотом все только с горы и на фоне тяжелых потерь или вечных дел по обустройству планеты и человеческого общества. Откуда ж вдохновению взяться, если в нашем с Тотом существовании совсем другая тенденция – день ото дня хуже и хуже?
– А может, вы мне сейчас еще скажете, что я в этом виноват? А не вы сами? – ответил Хиз и нарочито удивленно поднял брови, из чего братьям стало понятно, что он уже готов к последующему шквалу колкостей и оскорблений. Но тут совершенно неожиданно в диалог вмешался Гиант.
– Хиз, я и правда лучше сам на кухню схожу поем, чем Тота едой напрягать, – залепетал парнишка с невинно-лучезарным выражением лица, будто и не слышал, что он бесит и Тота, и даже Шизла, его любимое божество. – И вас не буду отвлекать, и сам поем с большим удовольствием в одиночестве, когда Шизл у меня не будет опять отбирать еду.
– Да я это делал исключительно из страха, что ты обожрешься и концы отдашь! Сто раз тебе об этом говорил! – возмутился Шизл и на очень повышенных тонах продолжил: – Если Хиз тебя пару раз похвалил, а нас при тебе поругал, это вовсе не значит, что можно меня при всех выставлять жадным чудовищем, отбирающим еду у голодного ребенка!
– Прости меня, Шизл, если я заставил тебя неверно истолковать мои слова, – залепетал перепуганный Гиант. – Я же вроде и не говорил, что ты у меня еду отбирал именно от жадности, а не из заботы о моем здоровье. Не сердись на меня, пожалуйста… Я совсем не хотел тебя обидеть.
– Ага! Прямо сама невинность! – понесло Шизла дальше под громкий хохот Хиза. – Про то, что я у тебя еду отбирал именно из-за заботы, чтобы ты не обожрался, ты тоже не говорил!
– Ну, ладно, Гиант, ступай кушать, – вмешался Хиз наконец, пресекая ссору Шизла с мальчишкой. – Не слушай, что дяденька говорит. Это его злоба на весь мир таким подозрительным и агрессивным сделала.
Гиант не заставил себя просить дважды и моментально смылся подальше от накала страстей.
– Хиз, ну неужели ты не видишь, что этот щенок мерзеет прямо на глазах! – продолжил бушевать Шизл сразу же, как только Гиант вышел из комнаты.
– Шизл, а я его, по-моему, и не подбирал! Или, может, ты сейчас скажешь, что я еще и в этом виноват? – отвечал Хиз с усмешкой, но уже спокойнее и без желания задеть Шизла. – Пока я только вижу, как этот щенок не мерзеет, а развивается час от часу. Чего, увы, не могу сказать о вас. Поэтому его я хвалю, а вас хаю. А если вас задевает, что я при нем это делаю, так вы опять же с него пример попытайтесь взять хотя бы немного. Он ведь, Шизл, и правда не говорил, что ты из жадности у него еду отбирал. Ты сам захотел истолковать его слова негативно, и именно потому, что в тебе преобладают лишь недовольство и негатив. А когда ты его обвинил в том, чего он не делал и даже не думал делать, он еще перед тобой и извинился смиренно. А на мое недавнее заявление, что он набитый дурак, Гиант вообще никак не отреагировал, не бросил ни одной негативной эмоции даже про себя, и уж тем более не кинулся на меня с кулаками…
– Именно потому, что он – набитый дурак, – буркнул со злобой Шизл, игнорируя перспективу расплаты за эти слова.
Но вопреки ожиданиям братьев, Хиз не стал язвить в адрес Шизла дальше. Он помолчал, побродил немного по роскошному ковру небывалой красоты, разглядывая причудливые узоры под ногами, и наконец сказал:
– Если уж так случилось, что ты подобрал этого мальчишку, попробуй хотя бы извлечь из этого пользу. А не вред, как сейчас, когда ты пытаешься излить на него свою бессмысленную злобу. Давайте лучше подумаем, как вы дальше будете выполнять свои обязанности. С Тотом все более-менее понятно. Ему в чем-то даже легче будет. А вот ты, Шизл, начнешь заниматься совершенно новым для тебя делом. Неужели у тебя нет вопросов по твоим процессам и вообще по работе? Лучше бы об этом сейчас подумать. А не о том, как очернить в моих глазах оборванца, которого ты же сам и притащил в нашу жизнь.
– Нет у меня вопросов, Хиз, – ответил Шизл после некоторого молчания. – Мне надо сначала свыкнуться с мыслью о том, какие дела мне предстоят, и все детально продумать. Тогда, вероятно, вопросы и появятся. Есть одна вещь, которая меня интересует. Но я как-то даже боюсь ее озвучивать. А то ты же снова до меня докопаешься, как обычно. Так что лучше и про нее потом поговорить. Тем более мне на сегодня изрядно поднадоело все это рванье страстей и отрицательные эмоции, на которые ты меня провоцируешь. И с явным удовольствием, на мой взгляд.
– Да, мне доставляет удовольствие подбрасывать ситуации, преодоление которых позволяет душе расти над собой. Но ты их чаще не преодолеваешь, что доставляет мне явное неудовольствие… Это какой такой вопрос ты не хочешь озвучивать? По поводу твоих полномочий, статуса и власти? Кто бы сомневался! Кто о чем, а лысый всегда о расческе думает, – съехидничал Хиз, покопавшись в мыслях Шизла.
– Ну да, именно об этом! Кто бы сомневался, что ты сейчас влезешь в мою голову! Мне же надо знать, какой у меня теперь статус, как мы взаимодействуем с Тотом, или, может, вообще я
