Мужчина был обаятелен, но нелюбезен. Это следовало исправить, тем более что было в нем что-то такое, от чего сердце сбивалось с ритма.
– Послушайте, давайте начнем сначала, – миролюбиво предложила Лера. – А то мы сейчас наговорим друг другу гадостей.
– О, я так понимаю, что вы за словом в карман не полезете.
– Не полезу. У меня слова хранятся не в кармане. – Лера снова начинала закипать. – Между прочим, я тут уже околела вас ждать. Думаете, приятно скакать на шпильках в темноте, да еще когда рядом крутятся мужики, как коты вокруг тазика с валерьянкой. Пятница, знаете ли, разлагающе действует на граждан, и разлагаться они начинают прямо на глазах. И вообще я тут ругалась не от недостатка воспитания, а от страха. Могли бы и пораньше подойти.
– Извините. – Он вдруг по-хозяйски взял Леру под локоть и уверенно повел через дорогу. – Сейчас в машине согреетесь. У меня коньяк есть.
– Вы пьете за рулем?!
– Нет, – съехидничал Витя. – Я его держу исключительно для замерзших девушек. Какая вам разница? Предлагают – пейте. Иначе простудитесь.
Машина у него была темная, большая и невообразимо грязная.
– Прошу. Фляжка в «бардачке».
Виктор стремительно обошел автомобиль и втиснулся в салон вместе с тонким запахом хвои, лимона и ночной свежести:
– Валерия, вы извините, но дело в том, что Алексей мне описал вас как… кхм… чрезвычайно скромную и серьезную девушку. И я никак не ожидал, что вы… вот так…
– …ругаюсь и хожу с голыми коленками, – закончила его мысль Лера. – Не поверите, я сегодня первый день такая. А Алексей ваш бабник и наглец. Я не скромная, я нормальная. Небось сказал, что я сплошной ходячий комплекс и синий чулок.
Судя по тому, что Виктор промолчал, так оно и было.
– Ну и ладно. Переживу. А коньяк я не пью. Он невкусный. Чувствую себя дура дурой. Знаете, ужасно не хочется портить вам вечер, но, может, лучше вы отвезете меня домой? Я уже поняла, что зря на эту авантюру согласилась. Я как Юля не смогу все равно. Не умею я так легко к жизни относиться, поэтому весело со мной не будет.
– Я не знаю, как там с Юлей, знать ее не знаю, но мне как-то тоже на первом свидании претит везти девушку на чужую дачу. Может быть, выберем что-нибудь более нейтральное?
– А у нас свидание? – удивилась Лера.
– Да. У нас свидание, – подумав, подтвердил Витя.
– Вообще-то некрасиво так. Они нас ждут.
– Насколько я знаю Алексея, он и без компании не соскучится. Тем более что, как я понял, ваша подруга тоже девушка не скучная. Вы часто так отдыхаете?
Вопрос был откровенно не праздным, и от этой заинтересованности у Леры перехватило дыхание:
– Я вообще ни разу там не была! Я, собственно, и отдыхать-то не умею, работаю все время. А вот отдыхать так, как нормальные люди, я, наверное, и не научусь никогда. Юля говорит, что мозг отключать надо, а я не умею. Он у меня всегда гудит и работает на автопилоте, даже когда я сплю. Как холодильник. Одно могу сказать – на дачу мне уже не хочется.
– А чего хочется, если не на дачу?
Лера помолчала, а потом вдруг сказала:
– Больше всего мне сейчас хочется снять эти дикие сапоги, забраться на диван с чашкой горячего кофе и посмотреть какой-нибудь старый фильм. Но это именно сейчас. А так – мне все время чего-то разного хочется. Я вообще девушка разносторонняя и неординарная.
– Вы очень красивая, – неожиданно буркнул Витя. – Не хочется вас отпускать, но не предлагать же свой диван и растворимый кофе. Да и старых фильмов у меня нет.
– Жаль, – огорчилась Лера, но тут же спохватилась, чтобы новый знакомый ни в коем случае не подумал, что она скорбит о невозможности выпить его кофе и оккупировать его диван. – Старые фильмы иногда приходятся очень даже под настроение.
– Я обязательно куплю, – пообещал Витя. – Из всего перечисленного я могу предложить пока только одно – снимайте сапоги.
Лера посмотрела на его совершенно серьезное, даже бесстрастное лицо и расхохоталась:
– Есть еще вариант. Я голодная.
Она напрашивалась, откровенно и без всякого стеснения. Потому что расстаться с ним было страшнее, чем показаться навязчивой.
«Нет, это, конечно, никакая не любовь, – уговаривала себя Лера, смутно осознавая, что сама сомневается в истинной причине происходящего. – Ничего особенного, просто взаимная симпатия. Именно взаимная, я же чувствую, что он тоже… В общем, хотел бы распрощаться, отвез бы домой».
В ресторане было многолюдно, но уютно. Они ели молча, но в этом молчании было больше смысла, чем в обычном разговоре.
«Вот я и нашла человека, с которым хочется молчать», – изумленно констатировала Лера, доедая десерт и ощущая наползающую ватным одеялом усталость. Больше всего хотелось поехать не к родителям, а к Вите. Черт бы побрал эти условности!
Но соблюсти условности все же пришлось.
– Я позвоню? – Он, казалось, был растерян и не знал, как попрощаться.
– Позвони.
В результате прощание получилось скомканным. Они почему-то пожали друг другу руки, как президенты на встрече в верхах, и вежливо раскланялись.
Уже у лифта Лерочка вспомнила, что так и не дала ему телефон. Обида краской бросилась в лицо – как же он звонить собрался? Или просто так сказал, чтобы отвязаться? Но ноги уже сами понесли ее обратно.
Они столкнулись в дверях.
– Я забыл номер взять! – запыхавшись, выпалил Витя. Никакой романтики, по-деловому, озабоченно и немного раздосадованно: вот, мол, какой растяпа.
Лера продиктовала, молча наблюдая, как он записывает цифры в аккуратный блокнотик.
«А сейчас он меня поцелует». Она стыдливо уставилась под ноги, с трепетом ожидая первого шага. С Игорем все было совсем не так. Так у нее еще никогда и ни с кем не было. Чтобы сердце выпрыгивало, чтобы губы пересыхали и чтобы страх потери был ярче, чем доводы логики. Логика, похоже, вообще махнула на хозяйку рукой и удалилась в глубины разума спать.
Вместо поцелуя Виктор снова потряс Лерочкину руку и легонько подтолкнул ее в сторону подъезда.
Она уже почти ушла, когда Витя окликнул:
– Лера!
«Ну, наконец-то! Давай. Первый шаг, он самый сложный, самый стыдный, самый нелепый. А потом все будет проще…»
– …спасибо за чудесный вечер, – выдохнул кавалер. – Мне очень понравилось!
Он помахал рукой и дополнил свой спич:
– Спокойной ночи!
Замок, как назло, громко щелкнул, и в коридор выглянула удивленная мама. Лера была до краев полна эмоциями и жаждала уединения. Объясняться с родительницей не хотелось. Елена Станиславовна, словно почувствовав это, умиротворенно зевнула и скрылась. Заскрипели пружины. Кашлянул папа. В кухне громко и сосредоточенно тикали старые часы. Все вдруг стало объемным, ярким, словно черно-белая детская раскраска, побывавшая в руках пятилетнего художника. Лерочку распирало от нового, восторженно-светлого чувства, наполнявшего ее пьянящим счастьем.
– Елки-палки. Я, кажется, влюбилась, – она посмотрела на свое отражение, подмигнула и, кружась, как фантик в весеннем ручье, поплыла на кухню.
Спать в такую ночь было категорически невозможно. Во всяком случае, Лере так казалось часов до трех. Она перебирала в памяти всякие мелкие детали встречи, раздувая крохотные цветные обрывки до
