— Дим, а обвинения, которые оглашал церковник, они всегда… такие? — спросил я.
— В смысле? — не понял носитель.
— Разнообразные, — подобрал я более или менее подходящее словцо. — Ну, уж больно разброс преступлений большой! Тут тебе и убийства с проклятиями на смерть… и скисшее молоко у коров и нерадивых мамаш. Сглазы на неудачу и ритуалы с принесением в жертву детей. Прямо многостаночники какие-то!
— А, вот ты о чем… — Дим на мгновение задумался. — Вообще да. Маги творят зло… по-всякому. Каким-то одним видом они редко ограничиваются.
— Но это же глупо! Ну ладно маньяки, у них психика вразнос ушла, но ведь и они за что-то одно цепляются, или хотя бы за какой-то устойчивый набор признаков. Например, убивают только блондинок. А здесь… нелогично как-то. Не находишь?
— Не нахожу. Не знаю, о каких-таких маньяках ты толкуешь, но все равно допускаешь ошибку. Ты руководствуешься нашей, человеческой логикой, а маги — уже не люди. Они — темные твари, и как любые другие порождения Тьмы, их питает только одна цель: причинить как можно больше зла окружающим. А прикрываться она может чем угодно. Местью, работой за плату или стремлением к силе, не суть, — резко ответил носитель.
— Вот так вот, вдруг, с бухты-барахты, ударило по мозгам магу, и он пошел сеять это самое зло? — Честно говоря, я был неприятно удивлен безапелляционностью Дима. Впрочем, не в первый раз.
— Не вдруг, — скинув сапоги и с видимым удовольствием вытянувшись на кровати, заметил Дим и после небольшой паузы добавил: — Давай я попробую рассказать тебе так, как объяснял мне дед.
— Внимательно слушаю. — Нет, если бы мне удалось покопаться в соответствующих воспоминаниях Дима, я бы, наверное, и сам нашел нужный момент, но этот функционал у меня то и дело сбоит. Точнее, работает, как левая пятка захочет… причем непонятно чья. Какие-то воспоминания носителя я чуть ли не сплошным потоком воспринимаю, а каких-то не могу отыскать, даже когда он сам о них усиленно размышляет. Вот как сейчас.
— Суть вот в чем. Обращение человека в мага имеет ту же природу, что и превращение в нежить или нечисть, но с одним серьезным отличием. Становление магом есть процесс полностью добровольный и направляемый самим обращающимся, тогда как превращение в нежить или нечисть — действие чаще всего неосознаваемое. Иными словами, чтобы превратиться в какую-нибудь тварь вроде кровососа, человеку, особенно гнилому, порой достаточно совершить одну, но большую гнусность. Бац, и клыки полезли. А порой и вовсе делать ничего не нужно. Помнишь, как мы головы мертвякам в Пустошах рубили? А зачем? Правильно, чтобы очередной Прилив не поднял бедолаг умертвиями. А вот чтобы стать магом, ищущий могущества мерзавец должен последовательно совершать некоторые кровавые ритуалы, шаг за шагом погружаясь во тьму с четким посылом-целью. Что это за ритуалы, не спрашивай. Не знаю и знать не хочу.
— Значит, стать магом случайно невозможно, да? — уточнил я.
— Именно так. Потому их и не проводят через очищение покаянием и епитимьей, как порой случается с теми же кровососами, если им Жажда еще не промыла мозги до скрипа. Маги же, ступая на эту дорожку, совершают осознанный выбор, и очищения им не видать. Только смерть, а уж на костре или с пролитием крови — это как Трибунал решит.
— С погружением во тьму понятно. А зачем сглазами и проклятиями швыряются?
— Я же говорил: из мести, по найму… поводов может быть много, но причина всегда одна — тяга к совершению зла. Двигаясь по этому пути, маг зачастую и сам не замечает, как перестраивается его сознание. Сегодня он может, умилившись, подарить леденец встреченной у кондитерской девочке, а завтра с той же улыбочкой вскроет эту девочку в ритуальном круге, и рука не дрогнет.
— Точно маньяки-многостаночники, — подытожил я короткий рассказ-объяснение носителя.
— А ты, кстати, так и не сказал, кто это такие, — заметил Дим.
— Это ваши маги, — вздохнул я, пытаясь переварить все сказанное и увиденное в этот день, и носитель, поняв, что я не в настроении, отвязался и, кажется, твердо вознамерился вздремнуть. Вот и замечательно, значит, у меня будет время, чтобы прийти в равновесие. Все-таки, кажется, в прошлой жизни я таких страстей, как прилюдная казнь, не видал. Да и тема беседы, хм… м-да.
От процесса самоуспокоения меня отвлек шум за дверью снятой Димом комнаты. Точнее, за той из дверей, что ведет во внутренние помещения дома, а не за той, что выходит на уличную лестницу.
— Сударь Дим! — Судя по голосу, к нам пожаловал хозяин дома. Интересно, что ему понадобилось?
— Иду, — буркнул Дим и, нехотя поднявшись с кровати, прошлепал через всю комнату к двери. Открыл, взглянул на стоящего перед ним рентера. — Что вы хотели, уважаемый Тудор?
— Э-э-э. Прошу прощения, если я не вовремя, — заговорил хозяин дома, старательно вытягивая шею в попытке рассмотреть происходящее в комнате. От такой наглости Дим, кажется, начал закипать.
— Короче, уважаемый! — рыкнул он, отчего рентер явно смешался.
— Пару дней назад вы сетовали, что не знаете, где найти хорошего работящего слугу, — справившись с собой, проговорил рентер. — Как я вижу, этот вопрос еще не потерял своей… важности для вас?
— О? Слуга… да. Оказывается, без знакомств в столице чрезвычайно трудно найти подходящего человека, — уже спокойнее произнес Дим.
— Так я к вам именно по этому поводу! — обрадованно заулыбался хозяин дома. — Месяц назад ко мне приходил наниматься один человек. Весьма порядочный, смею заметить. Но, к сожалению, его навыки… ну право слово, к какому делу я могу пристроить бывшего легионера? У меня нет врагов, с которыми я мог бы затеять войну! Но Гилд очень близок моей семье, можно сказать, он нам почти родственник, и сейчас я хочу помочь бедняге найти приличное место службы. Вы же говорили, что вскоре собираетесь в Поход и вам нужен слуга… — Тут хозяин дома под недобрым взглядом Дима чуть сбавил напор и умолк.
— Легионер, значит. Ладно. Веди его сюда. Посмотрим, что за птица, — отрывисто произнес мой носитель, и рентер, закивав, исчез за поворотом коридора. Ха, смотри-ка, не успел Дим обзавестись гербом, как тут же полезли дворянские замашки. И откуда что берется, а?
Глава 6
А птица оказалась та еще. Рост под два метра, вес за восемь пудов, точно. Не обойти, не объехать. Могу поспорить, лет тридцать назад дед выглядел примерно так же. Только у старого природный цвет волос, как у меня, черный. А здесь… тьма его знает. Побрит наголо, и лысина отполирована, усов-бороды не вижу. Зато ряха
