Кровь

он, ухмыльнувшись второму мальчику. – Но победить триглад трудно, поэтому тебе лучше привыкнуть к роли побежденного… Дейнон может тебе все об этом рассказать.

Внезапно он встал, подошел к стене и приложил к ней правую руку над изголовьем моей кровати.

– Горячая! – громко объявил он, снова ухмыльнувшись. – Иди сюда, Лейф, потрогай и скажи, что ты об этом думаешь!

Я видел, что это какой-то трюк, но мне пришлось подыграть. Я знал, что буду проводить много времени с Палмом и Дейноном, поэтому не хотел во время первого знакомства показаться недружелюбным; мне нужно было вести себя по возможности мирно и поладить с ними.

Я встал, сделал шаг и приложил ладонь к стене, как это только что делал Палм.

– Что скажешь? – спросил он. – Я прав или нет?

Деревянная стена была тепловатой, и только.

Но прежде чем я ответил, Палм задал еще один вопрос:

– Как по-твоему, почему она такая горячая?

Я пожал плечами.

– Потому что в соседней комнате спит девчонка, вот почему, – ответил он. Его ухмылка стала еще шире. – Из-за нее стены горят!

– Кто она такая? – спросил я. – Что за девчонка?

– Ой, да Квин, конечно, младшая дочь Тайрона. Что думаешь о ее шраме?

– Как она его получила?

– Квин с ума сходит по Тригу и без устали тренируется. Само собой, это пустая трата времени, потому что женщинам не разрешают принимать участие в боях – они не могут даже ступить на арену. Но ей хоть кол на голове теши – она упражняется так, будто и вправду верит, что ей позволят сражаться. Просто бред собачий. В общем, однажды она спустилась в подвал и активировала лака. К тому же не обычного тренировочного, а лака, которого готовили к Арене 13. Она сражалась с ним на мечах и чуть не потеряла глаз. К счастью для нее, Тайрон спустился вниз как раз вовремя, чтобы спасти ей жизнь, не то бы ей конец!

Палм все еще улыбался, и я начал багроветь. Что смешного в том, что кого-то чуть не убили? Я был сконфужен и зол. Все, что наговорил Палм, казалось одной длинной шуткой в мой адрес. И почему Дейнон все время молчит, – ему что, нечего сказать? Его молчание начало меня раздражать.

Внезапно кто-то громко стукнул в стену над моей кроватью, потом еще раз и еще.

– Я – номер один, Дейнон – номер два, а ты – номер три. Три удара – значит, ты! – весело закричал Палм. – Квин вызывает тебя, и лучше не заставляй ее ждать.

Я изумленно уставился на него.

– К чему такой несчастный вид? – подколол он. – Квин может быть забавной. И если хочешь ладить с Тайроном, ты должен ей угодить. На людях она часто спорит с отцом, потому что ей нравится изображать бунтарку, но поверь – они очень близки. Будешь ей перечить – вылетишь отсюда!

Я встал.

6

Квин

Ее ноги упражняются в шаркающих шагах медника, подсмотренных на улице.

Как водомерка скользит по ручью, ее разум скользит по тишине.

Сборник старинных сказок и баллад

Ключ повернулся в замочной скважине, и я увидел, как дверь рядом с моей кроватью медленно открылась, впустив в комнату полосу желтого света свечи.

Я почувствовал на себе взгляды Палма и Дейнона.

– Иди, не заставляй ее ждать. Разозлить Квин легче легкого! – сказал Палм.

Мгновение я колебался. Квин что, тоже шутит, и вскоре вся троица будет надо мной потешаться?

Я решил подыграть. Невелика важность! Это наверняка всего-навсего небольшой розыгрыш; должно быть, какой-то ритуал посвящения, через который проходят все новички. Итак, все еще чувствуя себя глупо, я подошел к двери, открыл ее пошире и шагнул в соседнюю комнату.

– Ты не торопился! – рявкнула Квин.

Было видно, что она злится. Она прошла мимо меня, закрыла дверь и снова повернула ключ в замке.

Я взглянул на ее сердитое лицо, потом быстро осмотрел комнату, ничуть не похожую на комнату девчонки. На стене над кроватью красовалась пара скрещенных клинков, а дальняя стена была увешана рисунками, явно изображавшими Арену 13. Рисунки сразу привлекли мое внимание, и я подошел, чтобы получше их рассмотреть.

– Как здорово! – сказал я. – Ты сама это нарисовала?

Квин кивнула. Улыбка озарила ее лицо, и внезапно мне показалось, что передо мной совсем другая девочка – не та, что зверем смотрела на меня за обеденным столом. Во-первых, теперь на ней было платье – облегающее фиолетовое платье, обтягивающее ее как вторая кожа. Оно было короткое, едва прикрывающее колени, застегнутое спереди на маленькие кожаные пуговки; длинные рукава спускались почти до кончиков больших пальцев. Квин распустила волосы, из-за чего ее лицо стало мягче. Справа волосы были очень длинными, но слева пострижены намного короче, словно для того, чтобы привлечь внимание к ее шраму.

Но сильнее всего меня поразили ее губы. Не так давно я видел, что женщины на Арене 13 красят губы черным – похоже, такова была здешняя мода. Но Квин покрасила в черный только верхнюю губу, а нижнюю – в ярко-красный, цвет артериальной крови.

Она подошла ко мне совсем близко, ухватила за воротник рубашки и потерла его между большим и указательным пальцами, будто пробуя на ощупь.

Она была так близко, что я почувствовал тепло ее тела и почти ощутил на корне языка запах ее кожи. У меня перехватило дыхание, сердце забилось быстрей. Меня очень влекло к ней, но я стеснялся своей одежды, зная, что от меня разит застарелым потом.

– Ты грязный, – сказала она. – Мне это нравится. Это соответствует действительности. Некоторые парни ходят в рваной одежде и не моются, но только ради рисовки.

– Я путешествовал больше двух недель – шел сюда пешком из Майпосина, – объяснил я. – Твой отец сказал, что завтра найдет мне чистую одежду.

– Досадно, – сказала она. – Старайся не слишком шуметь. У отца чуткий сон, но его комната не выходит на эту лестницу.

Ничего больше не объяснив, Квин вывела меня из спальни, и вскоре я уже на цыпочках спускался по лестнице вслед за ней. Несколько мгновений спустя мы вышли из дома и быстро зашагали по улицам.

– Куда мы? – спросил я.

– Конечно, в Колесо, – ответила Квин. – Куда еще можно здесь пойти в такое позднее время?

Интересно, зачем она меня туда ведет.

– Я недавно был в Колесе, – сообщил я. – Твой отец меня туда провел.

– Я покажу тебе то, чего не показал он. Там есть места, в которых он никогда не был.

Пусть пока покомандует, решил я. Квин хорошо знала город и могла многому меня научить, а мне, в конце концов, нужно было узнать как можно больше.

Солнце уже зашло, и купол Колеса стал невидимым; если бы не шагавшая впереди Квин, мне было бы нелегко найти дорогу. Мы двигались извилистым путем по самым темным и самым узким улицам, по которым, кроме нас, похоже,