Я кивнул.
– Зачем ты сюда пришел? Рассчитываешь биться на Арене 13, так?
– Конечно. Я хочу этого больше всего на свете. Поэтому я и покинул Майпосин.
– Ты должен знать, что для бойца Арены 13 Хоб опасней всего. Отец не всегда говорит это новичкам, но, думаю, тебя предупредили: время от времени Хоб является на арену и бросает вызов бойцу «мин». Он предлагает громадную ставку, и игорные дома бывают вынуждены ее принять. В наши дни Хоб всегда побеждает, и проигравшего, живого или мертвого, доставляют в его логово, после чего боец исчезает навсегда. Однажды это может случиться и с тобой. Ты все еще хочешь там сражаться?
Если уж на то пошло, рассказ Квин еще больше укрепил мою решимость:
– Да, я все еще хочу сражаться на Арене 13. Меня не остановит опасность, не остановит Хоб.
– Я чувствую то же, что и ты, – сказала Квин. – Вот бы и я могла там биться!
7
Легкое разочарование
«Стек» – термин, означающий последовательность кода Ним.
Шаблонщик может добавить что-нибудь к этой последовательности или, наоборот, что-то убрать из нее. Новый код всегда добавляется вверху стека.
Руководство по языку НимМы покинули купол Колеса, но спустились лишь до площадки лестницы, а потом Квин провела меня через другую дверь.
– Сейчас мы на крыше тринадцати арен, – сказала она, обведя рукой необъятный круглый зал.
Я увидел гигантский деревянный столб, торчащий в центре и теряющийся в темной необозримости купола высоко над нашими головами.
– Его называют «Ось», – Квин показала на громадный столб. – Он центр Колеса, а кое-кто говорит, что и центр всего Мидгарда.
К грандиозному столбу были пришпилены бумажки, исписанные именами и цифрами.
– Это Списки? – спросил я, когда мы двинулись к Оси.
Я вспомнил слова Тайрона о том, что Списки вывешивают на этом этаже.
– Да, – ответила Квин. – Каждую неделю сюда приносят новые. Здесь расписан порядок боев на эту неделю – первую в нынешнем сезоне Арены 13. Кое-какие вызовы делаются публично, а другие вывешиваются здесь властями, которые решают, кто с кем должен сражаться, исходя из ранга бойцов. Посмотри сюда.
Она показала на листок, обведенный толстой черной каймой, где значилось всего два имени.
– Кайма говорит о бое насмерть – он закончится тем, что кто-то лишится головы или будет изрублен на куски!
– Я уже видел такой бой, – ответил я, качая головой. – Поверить не могу, что они так поступают. Бессмыслица какая-то!
– Некоторые люди глупы, – процедила Квин. – Бой насмерть случается два-три раза за сезон. Тебя невзлюбил кто-то из бойцов Арены 13 и вызывает сражаться насмерть; если примешь вызов – рискнешь жизнью. С этим связан еще один запрет моего отца: никому из его бойцов не разрешается сражаться насмерть. По-моему, это одно из хороших правил.
Я с улыбкой кивнул, и мы вернулись на лестницу.
Через несколько минут мы уже спустились на нижний уровень и вынырнули на улицу из полумрака гигантского Колеса – его высокая деревянная стена изгибалась впереди и позади нас. Ночной воздух был прохладным.
– Я слегка разочарована, – сказала Квин, шагая вдоль стены. – Ты оказался не таким, как я ожидала.
– А чего ты ожидала? – сердито спросил я, застигнутый врасплох.
Я-то думал, мы хорошо поладили: Квин как будто открылась мне на вершине купола… Но она была совершенно непредсказуема.
– Я ожидала увидеть забавного парня, который рискнет сделать жизнь в этом унылом месте чуть интересней, – сказала она. – Но ты так боишься моего отца, что даже не хочешь пригубить вина. Так вот – мальчишки, которые придерживаются правил, скучны!
Я молча пожал плечами. Ну и пусть! К чему вступать в мелочную перепалку и говорить то, о чем я потом пожалею? Что мне это даст?
У Колеса все еще болтались люди, и я заметил, что неподалеку стоит несколько фургонов. Теперь, когда между мной и Квин пробежал холодок, девочка молча и быстро шла по гаревой дороге, а я так же молча шагал за ней; гаревая крошка похрустывала под моими ботинками.
Внезапно кто-то вышел из тени между фургонами и двинулся к Квин. Я подумал было, что это ее знакомый, но потом засомневался, увидев, как напряглись ее плечи. Лицо мужчины скрывала тень, но я заметил, что он здоровяк. Слегка покачиваясь, он подошел ближе, остановился прямо перед Квин, и даже из-за ее спины я учуял в его дыхании кислый запах эля. Что-то не похоже на встречу друзей.
Я поспешил вперед, чтобы встать между ним и Квин, но она не дала мне такого шанса.
Человек бросился на нее, и я увидел, как в свете луны что-то блеснуло: Квин держала в правой руке длинный кинжал.
Схватка закончилась быстро. Квин сделала выпад, и мужчина опрокинулся на спину. Когда он со стоном кое-как поднялся, я увидел, что по лбу его течет темная кровь, заливая глаза. Квин шагнула к нему, угрожающе занеся оружие.
– Ты совершил большую ошибку, – прошипела она. – Или сделай еще большую, или отвали! Тебе решать.
Дылда поднял руки, попятился и быстро исчез в полумраке.
– Ты пырнула его! – удивленно выпалил я.
Квин с мрачной улыбкой покачала головой:
– Нет, просто ударила рукоятью по лбу. Раны в голову сильно кровоточат и выглядят опаснее, чем они есть на самом деле: уж тебе-то, палочному бойцу, следовало бы это знать.
– Ты всегда ходишь с ножом? – спросил я.
– Всегда. Это клинок «триг». Без него я чувствую себя голой.
Я наблюдал, как она возвращает нож в длинный рукав своего платья.
– Лучше бы и такой ты носил, – посоветовала она. – Однажды он тебе пригодится.
– Когда-нибудь я дам клятву никогда не пускать оружие в ход за пределами арены.
– Ну а мне нечего об этом беспокоиться, потому что мне не позволяют дать такую клятву, – с горечью сказала Квин.
Мы молча дошли до дома Тайрона, и я поднялся вслед за Квин в ее комнату, а потом через смежную дверь вернулся в свою. Когда за мной заперли дверь, я услышал в темноте смех.
– А ты быстро вернулся, – подколол Палм. – На твоем месте я не стал бы надеяться на второе приглашение!
Не удостоив его ответом, я забрался в постель, но прошло еще много времени, прежде чем мне удалось уснуть.
– В этой комнате пахнет потными носками. Пора вставать!
Я открыл глаза и увидел, что занавески отдернуты и комнату заливает дневной свет. Потом окно со стуком распахнулось, и я почувствовал на лице прохладный воздух.
Тина, улыбаясь, смотрела на меня сверху вниз.
– Доброе утро, Лейф, – сказала она. – Я положила в ногах твоей кровати новую одежду.
Не успел я ответить на пожелание доброго утра, как она быстро вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Никогда она не стучит, – проворчал Палм, вылезая из кровати. – В этом доме нет никакого уважения к личности.
Я не понял, с чего бы ему брюзжать. Тина была очень милой – хорошо,
