В комнате не было окон, с потолка свисал деревянный трехрожковый канделябр, и оплывшие желтые свечи ровно горели в неподвижном воздухе. Здесь воняло свечным салом и потом.
Тайрон перебирал бумаги, что-то разыскивая на своем обитом кожей столе. Мое кресло было куда ниже его кресла, поэтому, будь я даже с него ростом, он все равно смог бы смотреть на меня сверху вниз – я не сомневался, что это сделано нарочно.
Я мог отнести свой выигрышный билет любому тренеру в Джиндине, но предпочел предъявить его Тайрону. Похоже, во всей стране он считался самым лучшим, даже в моих родных краях люди знали его имя. Он выглядел не так, как я себе представлял: коренастый, с красноватым лицом и седеющими волосами, постриженными очень коротко, чтобы скрыть, что спереди они редеют. Его характер был написан на лице – передо мной сидел много переживший и повидавший человек.
– Послушай, мальчик, ты выиграл свое право, – наконец произнес он, взяв мой билет. – В этом я не могу тебе отказать. Но сколько он стоит?
Я не понял, о чем он. Выигрышный билет нельзя продать, его нельзя обменять на деньги. И он становился действительным только тогда, когда его проверял и подписывал смотритель игорных домов, о чем я позаботился, так что теперь билетом мог воспользоваться только я сам.
– А что, если вместо этого я найду тебе место ученика ремесленника? – предложил Тайрон, и у меня упало сердце. – Какое-нибудь симпатичное, надежное место. Город все больше богатеет, и ты мог бы стать каменщиком или столяром. А когда через пять лет срок твоего ученичества закончится, ты сможешь хорошо зарабатывать. Будешь твердо стоять на ногах. Все, что от тебя требуется, – сунуть билет в карман и забыть о нем. Я даже заплачу за твое ученичество, жилье и еду, и ты не будешь должен мне ни пенни.
С чего бы ему так поступать? Почему он так хочет от меня избавиться, что заплатил бы, лишь бы я оказался в каком-нибудь другом месте? В конце концов, если он даст мне то, чего я хочу, это ничего не будет ему стоить. Игорные дома каждый сезон содержали пять учеников, практика которых частично оплачивалась благодаря тысячам билетов, проданных подающим надежды молодым людям. Или (что случалось чаще) проданных их отцам. Голубые билеты стоили дорого.
Арена 13 в Джиндине притягивала тех, кто искал острых ощущений, шанса прославиться и заработать настоящие деньги вместо того, чтобы устраиваться на учебу к какому-нибудь ремесленнику или, того хуже, заниматься тяжелой черной работой. Это стало одной из причин, по которым я хотел там сражаться, хотя имелась и другая, более личная, но ее я не был готов раскрыть никому, даже Тайрону.
– Ну, что скажешь? – спросил он. – Каким ремеслом тебе хотелось бы заняться?
– Я хочу работать у вас, господин, – повторил я. – Хочу научиться сражаться на арене.
– Повтори-ка, как тебя зовут? – строго спросил Тайрон.
Я сделал глубокий вдох и сообщил ему это в третий раз:
– Меня зовут Лейф.
Он встал.
– Послушай, Лейф, ты мне не нужен. – Теперь он говорил громче, и в его голосе звучал неподдельный гнев. – Почему я должен давать тебе место, когда у меня под дверью шумят дюжины тех, кто уже доказал свои способности? Система такова, что твой выигрышный билет дает тебе право на тренировки, но не гарантирует, что тренировать тебя буду именно я. Ты, как и многие другие парнишки из провинции, просто пытаешься сделать свои мечты явью. А реальность отличается от той жизни, какую вы себе представляете. Еще как отличается! Держу пари, ты даже никогда не был в Колесе и не видел ни одной арены.
Я понурил голову. Он был прав. Я впервые явился в Джиндин.
– Я здесь только со вчерашнего дня, у меня еще не было случая что-нибудь увидеть.
– Кто тебя сюда привез? – требовательно спросил Тайрон. – Чья это была повозка?
– Никто меня не привозил.
– Никто? Сейчас ты скажешь еще, что пришел сюда пешком!
– Так оно и было. Я шел пешком.
– Что?! От самого Майпосина?!
Я кивнул.
Тайрон удивленно приподнял брови. Я думал, он собирается отпустить какое-нибудь недоверчивое замечание, но вместо этого он попросил:
– Расскажи-ка мне о том билете, мальчик! Кто за него заплатил – твой отец?
– Мой отец умер и мать тоже.
– Что ж, грустно это слышать. Но я задал тебе вопрос, а когда я задаю вопрос, я жду на него ответ.
– Две недели назад в Майпосин явился торговец, – начал объяснять я. – У него был большой караван из пяти фургонов, и люди со всей округи сошлись, чтобы выменивать и покупать. Под вечер мужчины начали пить. Он к ним присоединился и спустя некоторое время предложил, чтобы местные парни устроили для него какое-нибудь представление, а он вручит победителю приз. Поэтому мы начали драться на палках: трое против одного. Как обычно, я победил, но был очень разочарован, когда моей наградой стал всего лишь голубой лотерейный билет…
– Погоди-ка минутку, – перебил Тайрон. – Что ты сказал?
Мне казалось, что я выражаюсь ясно, но все-таки я повторил:
– Я сказал, что был разочарован, потому что выиграл всего лишь голубой…
– Нет, мое внимание привлекли первые твои два слова. Ты сказал, что победил «как обычно». Я не ослышался?
Я кивнул. Я не рисовался, просто рассказывал правду.
– Я был лучшим палочным бойцом в Майпосине, чемпионом. С тех пор как мне исполнилось четырнадцать, я проиграл всего один раз, потому что было мокро и я поскользнулся в грязи… Хотя это не оправдание. Если хочешь победить, ты не должен поскальзываться.
– И сколько лет тебе сейчас?
– На прошлой неделе исполнилось пятнадцать.
– Итак, ты обычно сражался один против команды из трех мальчишек?
Я кивнул.
– Да, обычно один против троих, в точности как лаки на Арене 13. Но время от времени и один на один.
– Продолжай. Ты сказал, приз тебя разочаровал, – с чего бы это?
– Да просто потому, что я невезучий, – ответил я. – Никогда не был везучим. Каждый год продаются тысячи билетов, и только пять из них выигрышные. Но главный распорядитель вытянул из лотерейного барабана именно мой номер. Я выиграл! Поэтому сразу отправился в город и, как уже сказал, шел всю дорогу пешком, так что потратил немало времени, чтобы сюда добраться.
– Тот торговец – опиши-ка его! – потребовал Тайрон.
– Он был крупным мужчиной, наверное, вашего возраста, с рыжими волосами и рыжей бородой.
Тайрон медленно и глубоко вздохнул; судя по выражению его лица, описанный мной человек был ему знаком.
Наступило неловкое молчание, которому я положил конец, затараторив:
– Я шел пешком от самого Майпосина. Разве это не говорит о том,
