– Вечно у тебя так! Еще мальчишкой уходил в лес за зайцами – возвращался с волком, – пережив несколько секунд полного шока, сплюнул в дорожную пыль Нерпат, извинился за манеры перед дамами и велел: – Сейчас пошли, попробуем отворить ворота, как и собирались. Вечером я пущу Свельту и Деньеса на ночь в храм. Пусть не положено то, но если имеется хоть ничтожный шанс помочь Восьмерым вернуться с рубежей мира в Вархет, будет преступлением его не использовать! Да простит мне Воитель кощунство!
– Эй, дядя нам что-то о старом храме в подземелье замка говорил. Нам же не просто нужно место, определяемое людьми как храм Ирната. Хоть толика божественной силы нужна. Если храм после ухода богов отстроен, скорее всего, ничего не выгорит, – поделился накопленной информацией Дэн. – Жаль, проверить, есть сила Воителя в этих камнях или нет, у нас не получится. Бельташ только на Зебатову реагирует.
Старый жрец задумался, а Денис, шагая по дороге к замку, начал расспрашивать рыцаря смерти:
– Я вот думаю, Бельташ, а таких храмов, о которых ты говорила, где один алтарь и восемь чаш стояло, нигде не сохранилось?
– Храмы Восьми строились очень давно. Тогда по Вархету ходили дии, щедро одаренные божественными талантами, – задумчиво промолвила рыцарь. – То были их храмы, воздвигнутые в честь всех богов. С той поры сменились многие поколения. Вы не ведаете, какую чашу чем наполнить, какой гимн пропеть. Что вы, и у меня в памяти лишь призрак прошлых обычаев, которые сберегали дии, ушедшие за последний порог. Для Восьмерых всегда важнее была искренняя молитва, нежели щедрые дары. Они ценились, но их не требовали от каждого. Ирнату дарили кровь, Зебату подносили кость, Алхой – плод, чаще яблоко, Илай – цветок, Сигету – монету, Элмай – украшение, Трашпу – поделку, Крисату – артефакт. Если обращались с просьбой лишь к одному из Восьми, все равно одаривали всех, пусть и не столь щедро. Самое важное: проситель должен был сам сотворить дары.
– Чего, и монету сам чеканил? – изумился Дэн, прикидывая размах фальшивомонетничества в здешней древности.
– Зарабатывал, – невозмутимо поправила Бельташ.
– М-да, если поделку мы со Светкой какую-нибудь сварганить в силах, к примеру, украшение она из бисера сделает, то с артефактами полный швах. В магии мы ноли без палочки, всегда такими были и будем. Дядя сразу припечатал – бесталанные бестолочи! Потому, наверное, и хорошо, что таких храмов нет, а то бы все локти с досады изгрызли.
– Человек не в силах укусить сам себя, – машинально вставил Нерпат, мысленно пребывая где-то в мифическом прошлом, пытаясь представить себе величественные древние храмы, прекрасный первый народ, ушедший за последний порог, но передавший своим потомкам-людям частицу силы в крови.
– Так мы друг у друга, – подсказал вариант Дениска, никогда особенно не жаловавший историю, если, конечно, она не была эффектным роликом в компьютерной игрушке. Сейчас никто снисходить до вкусов парня и транслировать ему исторический блокбастер голливудского размаха не собирался. – Ладно, чего уж там. Порушено так порушено. Давайте поскорее ворота откроем.
– Дядя, а почему ты стал искать маму, а не сделал других ворот, и почему этого не сделал тот, пятиюродный? – тихо спросила Света, до этого мгновения шедшая рядом с братом молча, так же как и Валт. Наемник вообще старался сделать вид, будто его тут нет, не было и не будет. Такая интересность вокруг творилась, чисто мифы рождались, и натоптать в них хоть краешком подошвы воин был совсем не прочь.
Кто не проникся серьезностью момента, так это псы. Тройка, начавшая в полной мере ощущать все прелести жизни, носилась вокруг компании людей, шутливо клацала громадными челюстями в попытке поймать бабочку или кузнечика, высоко подпрыгивала и от всей души мотала в воздухе лапами, хвостами и ушами.
– Других ворот? – переспросил Ригет.
– Да, если эти закрыты магией, не проще было сделать в стене другие, а не отправляться на наши поиски? – робко пояснила свою мысль девушка.
Нерпат закашлялся, Ригет крякнул и принялся скрести себя за ухом так, будто подхватил от собак колонию блох.
– Два придурка мы с тобой, и счастье, что пятиюродный с его магом такими же оказались, – хохотнул старый жрец. – Ведь могло сработать!
– Могло и не сработать, – огрызнулся дядюшка и объяснил племяшке: – Отец мой покойный, ваш дедушка, приятным человеком не был и смолоду, а к старости, как ваша бабушка за последний порог ушла, вообще невыносимым стал. Например, в условиях исполнения завещания мог ловушку накрутить. Он ведь ключ на двоих завязал только после того, как я поклялся, что не знаю, где искать Лимей. Слишком злился старый, что все вышло не так, как хотелось ему. Я ж с отцом в ладах никогда не был, отучился и в наемники подался, чтобы кусок хлеба с мясом иметь. Дядька ваш, старший мой брат, Ринай, который в наследниках ходил и отцу в рот заглядывал, по пьяни шею свернул. С лошади грохнулся. Жаль только поздновато, две трети состояния в кости успел спустить. Мне тогда ремесло наемника-мага бросать, чтобы в замке сиднем сидеть под отцовой рукой, никакого резона не было. И Лимей, когда ее для поправки благосостояния Керготов замуж за старика отдавать нацелились, сбежала…
– Короче, мы должны радоваться, что не успели познакомиться с дедулей, – полушутя-полусерьезно подытожил Дениска и присвистнул, оценивая вход, прорубленный в крепостной стене:
– Ничего так воротца! Калитку будто Церетели ваял!
Створка въездных ворот, сбитая из дорогого, зато практически вечного железного дерева, поднятая на цепях, была накрепко блокирована изнутри. Иначе бы дядя давно сходил за наследством. Калитка из того же материала – у Светки с Дэном дверь (двойная, металлическая) в квартиру была на треть уже и ниже – отличалась дополнительным украшением в виде цепи и замка, также страдающих гигантоманией.
Все столпились у калитки. Племяшки уставились на дядю в ожидании инструкций. Дениска деловито справился:
– Кровь нужна?
– Зачем? Это ж только говорят так: «чарами на кровь». На чистой крови давно ничего не делают, слишком много было путей обхода чар. Достаточно приложить руку к замку одновременно, – растолковал Ригет и критически осмотрел кровожадных племяшей, гадая, не повредило ли им головы общение с Зебатом и чего тогда стоит ждать после ночевки в храме Ирната. Мало будет их ни к каким костям не подпускать, еще и за любым острым предметом вблизи следить придется, во избежание, так сказать? Хотя никакого безумного блеска в любопытных глазах Деньеса не мелькало. Кажется, ребенку (взрослым такого непосредственного паренька дядюшка никак считать не мог) банально было интересно все происходящее. Потому, в отличие от сестры, открывающей рот только по делу, он ляпал первое пролезшее на язык соображение, не задумываясь о производимом впечатлении и последствиях.
– Боишься, что нас вместо мамы не засчитают? Или посчитают неправильно? – прибавил Дэн, а Светка прыснула, вспоминая про образованного козленка, освоившего счет до десяти и за это дело навлекшего на
