Затем она вышла на трассу чуть впереди фургона, а Николай, отступив за него, поднял шарфик так, чтобы тот закрыл нижнюю половину лица. У него-то заступников среди высших сил нет, и увидеть фото на доске объявленных в розыск ему вовсе не улыбалось.
Судьба подкинула им «Форд» за пять минут до истечения срока. Его водитель понял оплошность, когда вместо ожидаемых женских форм увидел на уровне глаз короткий ствол тюнингованного «калашникова».
– Выметайтесь! – прохрипел Николай, стараясь сделать голос неузнаваемым. – Будете хорошо себя вести, через несколько часов получите машину обратно целой и невредимой. Начнёте суетиться, придётся собирать её из частей, разыскивая их по свалкам и блошиным рынкам.
Толстый мужик в мокрой от пота рубашке выбрался наружу. От него тут же пошёл пар, точно от загнанной лошади.
– Прихватите своё пальто, уважаемый, – сказала Айви. – Здесь холодно, и вы рискуете простыть. В случае чего можете пересидеть в кабине фургона. Ключ в замке зажигания. Мотор работает, печка тоже. Ехать на нём, однако, не советую.
– Но ежели, лукавый, презлым заплатишь за предобрейшее… – пригрозил Николай, потрясая автоматом.
Толстяку было не до смеха, а спутница цитату не оценила.
Следующие полчаса Айви гнала по шоссе и, как заметил Николай, даже не пыталась свернуть на одну из своих волшебных тропок, чтобы затеряться на карте. Он удивился. Спросил.
– Прежде чем уходить, нужно найти автосервис, – пояснила девушка. – Я не хочу бросать фургон.
Вскоре они наткнулись на приличный, судя по оснащению, гараж. Вместо ям здесь были гидравлические подъёмники, вдоль стен стояли аккуратные стеллажи с запасными частями и шкафы со всякими винтиками и шпунтиками, а работники ходили по чистому полу в чистых комбинезонах с вычурным логотипом компании.
– Мальчики, есть работа, – пропела им Айви, пока Николай держался в тени, стараясь не нарушить её мощную ауру соблазна своим босяцким видом и плохо спрятанным автоматом.
Половина персонала сразу же обступила гостью. Некоторые разглядывали Айви, другие пачку банкнот, которой она потрясала как весьма весомым аргументом.
– У меня «Транспортёр» сломался. Скорее всего полетел подшипник на задней оси. Нужно доставить его сюда и отремонтировать. Плачу наличными. Два тарифа за срочность. И вот ещё что. Одолжите мне машину на это время. У меня куча срочных дел. Я в накладе не оставлю.
Таким образом, не прошло и получаса, как наши беглецы, оставив в гараже угнанную машину и ключи с документами к фургону, двинулись дальше на неплохо прокачанном «Туареге». Хозяин тачки наверняка пожалел о широком жесте уже через пять минут, когда чары Айви (как естественные, так и наведённые) испарились вместе с ней и машиной.
* * *Первое сообщение от Погонщика Мёртвых поступило на следующий день. Они как раз обменяли «Туарег» на отремонтированный «Транспортёр», расплатились и выехали из гаража, когда послышался тихий глухой щелчок, и Айви потянулась к рюкзачку. Пурпурный блокнот, как выяснилось, служил одновременно и неким аналогом почтового ящика. Во всяком случае, пролистав его, девушка обнаружила новую запись, сделанную её собственным почерком, но не рукой, о чём она и не преминула сообщить Николаю.
– Ну что, дело пошло. Думаю, к вечеру большая часть адресов и имён будет здесь. – Айви постукала карандашом по блокноту.
Так и произошло. Пока Николай рулил, Айви принимала «почту» и сортировала её, «перетаскивая» со странички на страничку. Если девушка перечёркивала запись карандашом, та исчезала. В принципе ничего особо волшебного в таких манипуляциях Николай не обнаружил. Большинство подобных чудес давно уже воплощены людьми в планшетах и смартфонах, тут граждане чародеи даже немного отставали от технологий, оставаясь на уровне допотопного «Ньютона». Да и колдовские коммуникации сильно проигрывали Интернету. Во всяком случае, Айви не могла связываться посредством блокнота с большинством знакомых, а с теми немногими, с кем она связаться могла, контакт часто получался односторонним. Ей присылали сообщения, но для ответа или уточнения данных она вынуждена была искать таксофон, а в случае с Погонщиком Мёртвых не помогал и таксофон. Этот квантовый феномен, получив однажды запрос и плату, теперь гнал поток актуальной информации, как сам её понимал, и скорректировать поиски уже не представлялось возможным. Впрочем, Айви особо не жаловалась…
– И что у нас в репертуаре? – с некоторой опаской поинтересовался Николай, когда девушка переместила на другие страницы ещё несколько записей, и ему показалось, что странички с желаниями заполнены плотно.
– Ну что, репертуар, можно сказать, классический, – ответила Айви. – Есть пожелания, которые не меняются веками. Покупка вороного коня, женитьба на прекрасной девушке…
– И что, до сих пор хотят вороных коней и жениться? – удивился Николай.
– До сих пор, – кивнула Айви. – На счёт последнего, правда, должна заметить, что с желаниями про любовь и смерть всегда возникают проблемы. Идём дальше. Есть, разумеется, много пожеланий вернуться в страну, это, похоже, от иностранцев, или вернуться в город – это уже от ваших соотечественников. Приятно узнать, что большинство людей, кидая монетку в фонтан, загадывают то, что и следует загадывать, согласно традиции.
– Любите строгость в ритуалах?
– Не столько люблю, сколько использую.
– В каком смысле?
– Да в таком, что традицию эту хранители подобных источников по всему миру культивировали намеренно в течение долгих лет.
– Намеренно? Но зачем?
– А вот как раз, как страховку на непредвиденный случай вроде нынешнего. Исполнить такое нехитрое желание, как возвращение в понравившееся место, гораздо проще, чем, скажем, эротические фантазии или одержимость властью над миром. Раньше ведь загадывали, что позаковыристей, но стоило вбросить в массы идею, и – вуаля!
– Предусмотрительно, – одобрил Николай.
– Да. К сожалению, многие, даже кидая монетку ради ритуала, думают на самом деле о другом. От чего и возникают проблемы. Что у нас тут ещё? – Айви пролистнула страницу. – Ага, есть целый ряд пожеланий финансового характера и даже политического, ну это обычное дело. А вот очень трогательное – кто-то, видимо, ребёнок загадал, чтобы помирились родители. Исполнение этого желания заставит нас изрядно потрудиться, с чувствами и отношениями между людьми всегда сложно работать. Или вот, например, прелестное: некий пенсионер Цветков, живущий, между прочим, в двух кварталах от музея, мечтает, чтобы известного предпринимателя и мецената Дементьева приговорили к смертной казни через расстрел. Вообще, учитывая излишне ровное и резкое написание вертикальных линий в некоторых символах, можно предположить, что он скорее пожелал бы посадить гражданина предпринимателя на кол или четвертовать за торговлю наркотиками. Но пенсионер Цветков – гражданин законопослушный (вот, обратите внимание: символы не наезжают один на другой, не вылезают из строчки), и в силу своей законопослушности согласен на судебный приговор. Однако человек он всё же вздорный, а потому, хотя прекрасно знает о моратории на смертную казнь, настаивает именно на расстреле.
– И всю эту лирику про пенсионера вы извлекли из нескольких закорючек? – удивился Николай.
– Нет, – улыбнулась Айви. – Просто он ходит к фонтану почти каждый месяц и неизменно кидает монетку
