Неровная белая труба, окутанная полупрозрачными белыми струями пара, уходила краями, казалось, в бесконечность и делила космос на две части – верхнюю, с облаками звёзд, и нижнюю – с оком Солнца.
Сначала кораблём завладела тишина, насыщенная нетерпением и заинтересованностью космонавтов открывшимся пейзажем. Потом на тела людей навалилась странная скручивающая тяжесть, проявляющаяся в каждом движении, в каждом жесте космоплавателей, зрение начало расплываться, ориентация путаться.
Общая волна интеркома донесла вздохи, ворчание и тихую ругань пассажиров.
– Что… это? – мрачно спросил Зеррин.
– Я предупреждал, – после паузы огрызнулся Мозес, которому тоже пришлось сражаться с организмом. – Вблизи этой штуки гравитационное поле имеет круговой градиент и сбивает…
– Попроще.
– Проще – привыкайте, будет ещё хуже.
– Господин начальник, – донёсся озабоченный голос Пака Сонсэннима, – жду ваших указаний.
– Нельзя ли избавиться от… э-э… внешнего воздействия?
– Генераторы полевой защиты почти на пределе.
– Включайте на полную мощность!
– Слушаюсь.
Секундой позже Мозес почувствовал, что с плеч словно свалилась гора. Усиление антигравитационного поля ослабило воздействие поля «Бича». Хотя всё равно пришлось проглотить таблетки, снижающие восприимчивость организма к нагрузкам.
– Ищем китайское корыто!
– Понял, господин начальник.
«Ынха» повернул и двинулся вдоль неровной тростинки «Бича Божьего», порождённой наносами ледяных кристаллов, осевшими на неё пылевыми хлопьями и слоем замёрзших газов.
– С такого расстояния мы ни черта не увидим, – проворчал Зеррин.
– Пак, подойди к «Бичу» на минимально возможную дистанцию, – приказал Мозес.
– Слушаюсь.
Крейсер направился к белоснежной тростинке, начавшей вырастать в облепленную межзвёздным материалом суковатую палку, подёрнутую испарениями.
Неприятные ощущения усилились. Начали подёргиваться мышцы лица, проявились лёгкие покалывания в глазных яблоках. При каждом движении рождалось ощущение заноса руки или ноги, как в невесомости, но одновременно и как при движении по льду.
– Достаточно? – тенорком осведомился Пак Сонсэнним.
– Ближе, – против желания буркнул Мозес, – километров до ста. Терпите, нам ещё придётся опускаться на эту трубу.
«Ынха» опустился ещё ниже, увеличивая скорость до одного километра в секунду. Бортовой компьютер подкорректировал систему визуального наблюдения, и экраны перед каждым космонавтом начали передавать достаточно качественную картину «бичевого» пейзажа.
– Далеко ещё? – спросил Зеррин, имея в виду район посадки китайского космолёта, так и оставшегося на буграх «Бича» рядом с разбитой станцией морлоков.
– Капитан?
– По нашим расчётам, будем на месте после обеда, – сообщил не слишком конкретно Пак Сонсэнним.
– К чёрту ваши расчёты! – прорычал Зеррин. – Потом будем обедать! Давайте как можно быстрее!
– Господин начальник…
– Согласен, – через силу поддержал турка Мозес, хотя ему сильно хотелось осадить командира группы. – Увеличьте скорость, нет смысла изучать «Бич» фундаментально… до тех пор пока… в общем, успеем. И глядите в оба! Здесь вполне могут появиться конкуренты.
– Слушаюсь, господин начальник.
Через час на сверкающей под лучами звёзд и Солнца рваной трубе появился снежно-каменный желвак эллипсоидной формы, диаметром около пятидесяти километров, высовывающийся из пелены тумана, и Пак доложил:
– Вижу объект!
– Снижаемся! – выдохнул Мозес, на мгновение почувствовав пароксизм облегчения. – Осмотритесь повнимательней! Никого чужого не видно?
– Кажется, всё чисто, мы первые.
– Дайте увеличение.
Изображение эллипсовидного наноса в глубине экрана скачком приблизилось. Стали видны какие-то баки, решетчатые конструкции, развороченные остовы механизмов, воронки и дыры в куче каменно-ледяных глыб.
Китайский фрегат, стёсанный с одного бока, по-прежнему торчал из каменно-ледяной осыпи памятником самому себе. К его борту со срезанной стороны был прикурочен крякген, снятый с разбитого индийского фрегата, и вся эта кошмарная конструкция имела такой необычный растопырчато-технологический вид, что даже угрюмые бойцы Зеррина притихли, пожирая её глазами.
В отсеках «Ынхи» установилась хрупкая тишина.
Потом Зеррин сказал:
– А где деструктор?
Мозес хотел ответить грубо, но вместо этого со вздохом проговорил:
– Будем искать. Пак, садимся.
«Ынха» пошёл на посадку.
Иллюстрация 7
«Секира Драгомира» вышла точно в расчётной точке звёздной системы, называемой её обитателями – людьми – Солнечной. Этот район люди окрестили поясом Койпера, и здесь должна была располагаться наблюдательная станция морлоков, руководимая Драго Совершенным. Однако станции в указанном районе космоса не оказалось. Пропахав миллионы и миллионы драгодлин, исколесив весь квадрат из конца в конец, бросив в пространство миллион воплей: «Сто одиннадцатая, отзовись! Вызывает главная инспекция Великих!» – «Секира» остановилась в безмолвной пустоте, пронизанной блёстками ледяных астероидов, и шкипер корабля Драго Исполнительный доложил командиру разведывательно-десантной операции Драго Беспощадному:
– Никого, Великий!
– Есть идеи? – лаконично осведомился Палач.
– Судя по взбаламученному следу в поясе Койпера, здесь недавно пролетел массивный объект. Этот объект скорее всего тот самый, что в данный момент подлетает к Солнцу, минуя третью планету – Землю, родину людей. Вероятен вариант, что он и увлёк за собой сто одиннадцатую станцию. – Шкип помолчал. – Либо вообще уничтожил. Предлагаю догнать объект и осмотреть.
Драго Беспощадный вгляделся в окно приблизителя, нарисовавшее тонкий белый лучик, кажущийся с окраин системы совсем хрупким и безобидным.
– По расшифровкам переговоров людей, – добавил Драго Исполнительный, – они назвали объект «Бичом Божьим». Хотя лично я назвал бы его «Жалом Смерти».
– Что это значит?
– У людей существуют философские системы, – торопливо сказал Живнюк, – ещё их называют религиозными, опирающиеся не на знание, а на веру. Люди веруют в неких богов. Вероятно, по их понятиям, они считают объект неким наказанием под названием «Бич».
– Бред!
– Так точно, Великий!
– Ещё сообщение, – сказал шкипер. – В повторяющихся переговорах людей то и дело упоминается какое-то оружие, найденное на «Биче».
– Ну и что?
– Возможно, речь идёт о наших средствах нападения, тем более что упоминается некий деструктор.
– Что это такое?
– Если перевод переговоров правилен, речь идёт об уничтожителе материи, принадлежащем сто одиннадцатой станции. А самое плохое, если судить опять-таки по переговорам людей, они собираются его снять с «Бича».
– Допустим, ваше предположение верно, смогут ли земляне воспользоваться деструктором?
– Не знаю, Великий.
– Советник?
– Ещё надо доказать, что речь идёт именно об уничтожителе.
– Поэтому я и предлагаю догнать этот «Бич Божий» и выяснить причину ажиотажа землян.
– Однако нас могут увидеть! – нервно сказал Живнюк. – Система наблюдения за пространством развита у наших подопечных весьма неплохо.
– Что вы предлагаете?
Живнюк покрылся пузырьками пара; а поскольку морлоки были водными существами и жили и дышали в воде, эту реакцию можно было бы назвать – вспотел.
– Не слышу ответа.
– Ну-у… если вспомнить об организации земного космоплавания…
– Конкретнее.
– Технически земляне вооружены достаточно эффективно…
– Ещё конкретнее.
– Я говорю о принципах сосуществования и поддержания паритета. Как известно, земная цивилизация не едина, и каждая общность человеческих особей имеет свои взгляды на освоение космоса.
– Допустим.
Живнюк наконец нащупал смысл в своей речи.
– По заверениям наблюдателей сто одиннадцатой станции, космос в Солнечной системе сейчас осваивают в основном частные земные компании.
– Дальше.
– А это означает, что контроль за полётами ведётся не в рамках единой планетарной системы, как у нас, а каждым владельцем космических пересекателей.
– Дальше.
– А это в свою очередь означает, что на появление нового пересекателя могут и не обратить внимания. Точнее, многие примут его за корабль одной из компаний.
– Мудрёно.
– Я специально изучал психологию землян…
– Короче.
– Что, если мы замаскируем наш пересекатель под один из космических кораблей землян? Он не намного крупнее самых мощных из них. Пока земляне будут разбираться в принадлежности пересекателя, мы обследуем «Бич Божий»
