– Суперструна, – пожал плечами Богатырёв, для которого уже давно всё было понятно.
– Это мы слышали.
– Я объясню, – сказал Шестопал, отставляя пустую чашку из-под кофе. – Такие космические струны являются тонкими сверхплотными нитями, образовавшимися во время «фазового перехода» – рождения Вселенной – в первую микросекунду космической истории. Как трещина неизбежно разбегается по льду при замерзании воды, так и Вселенная в первые моменты своей жизни проходит этап инфляции – сверхбыстрого расширения, сопровождающийся разного рода дефектами. Струна и представляет один из таких линейных дефектов пространства, рождающихся при стыке инфлюирующих областей. По сути, это тонкие линии не превращённой в другие виды материи, навсегда попавшие в ловушку изначального состояния.
– Теперь понятно, – вежливо кивнул полковник. – «Бич» – дефект пространства.
Шестопал улыбнулся, не желая возражать.
– Ещё вопросы? – оглядел компанию Денис. – Если нет, все по местам!
Кофе-брейк в кают-компании закончился.
Пассажиры корабля начали поспешно расходиться.
Следующий нырок в пространственную «трещину» закончился выходом «Енисея» точно к заднему торцу «Бича» – по сравнению с передним, направленным на Солнце. Это был именно тот торец, с которого начали изучение суперструны российские космонавты при первом походе к суперструне. Корабль не стал приближаться к объекту вплотную, застыл на высоте ста километров, и нелинейное гравитационное поле «Бича», практически нейтрализованное расстоянием и защитным полем, на космонавтов не подействовало.
Денис не без интереса всмотрелся в изображение торца, похожего на квач, то есть на конец палки, обмотанный тряпкой, из-за осевшего на нём космического «мусора» – льда, снега и камня.
С виду ничего в этом месте не изменилось.
Всё так же сверкали в лучах звёзд ледяные бугры, всё так же угрюмо торчали из-под каменных завалов непонятные «баки» и «швеллера» разбитых в древние времена инопланетных конструкций. Если бы две недели назад «Бич» врезался в спутник Юпитера Каллисто этим концом, вряд ли от застывших на нём наносов и обломков осталось бы хоть что-нибудь.
– Будем подходить ближе? – осведомилась Аурика.
– Нет, капитан, – ответил Денис. – Здесь мы уже были, двигаемся к середине струны. Наша первая задача – деструктор.
– Скорость?
– Не больше километра в секунду. Увидим что-нибудь интересное – сбросим зонд.
– Принято.
– Егорыч, доложи обстановку.
– Кое-что изменилось, командир, – озабоченным тоном проговорил компьютер. – В ста тысячах километров от «Бича» замечена платформа геологодобытчиков.
– Ещё одна?
– Не могу знать, Денис Ерофеевич. Но размеры в точности совпадают с размерами платформы, которую мы обнаружили час назад.
Мышцы живота свело.
– На каком расстоянии от «Бича» находится эта?
– Примерно в тысяче километров от середины объекта.
– Значит, это другая платформа. Не понимаю, что она здесь делает.
– Почему вы так решили?
– Потому что в случае если это та же самая платформа, придётся признать, что она движется с такой же скоростью, что и мы. А насколько мне известно, платформы, даже оборудованные эгранами, – тихоходные аппараты.
– Сообразил.
– Поищите ту, первую.
– Выполняю.
– Командир, я тебя правильно понял? – послышался голос Тихонова. – Думаешь, это не платформа?
– Не знаю, – нехотя ответил Денис. – Не нравится мне суета вокруг «Бича». К тому же я не слышал, чтобы геодобывающие платформы запускали за орбиту Венеры. Их место в поясе астероидов.
– Тогда кто это может быть?
– Спроси что-нибудь полегче. Капитан, пошлите запрос на базу, объясните ситуацию. Нужно выяснить, что делают за орбитой Венеры геологоразведчики и кому принадлежат платформы.
– Отправляю запрос.
Медленно поползли минуты, растворяясь в пустоте космоса за бортом корабля.
Под килем «Енисея» (так был сориентирован градиент силы тяжести внутри корабля, отчего казалось, что «Бич» находится под ним) вилась, то увеличиваясь, то уменьшаясь до толщины карандаша, серебристая спица суперструны. Пейзаж не менялся, все участки спицы почти ничем не отличались друг от друга, кроме величины осадочных пород.
Через час что-то сверкнуло на одном из ледяных наростов, и Егорыч доложил:
– Обнаружен выход металла.
– Сколько мы уже пролетели от торца? – спросил слегка осоловевший от ничегонеделанья Денис.
– Почти четыреста километров.
– Что мы видели здесь в прошлый раз?
– Ничего, Денис Ерофеевич. Мы проскочили над этим участком «Бича» на скорости в десять раз большей и на высоте тысячи километров.
– Будем останавливаться? – спросила Аурика.
Денис помолчал, прикидывая время возможной задержки.
– Нет, не будем. Зафиксируйте координаты находки. Идём дальше.
– Так мы будем ковылять вдоль «Бича» не один час, – проворчал Анатолий.
Денис мысленно согласился с капитаном.
– Увеличьте скорость до десяти кэмэ в секунду.
– Выполняю.
Соломина «Бича» под кораблём ускорила бег.
Но через час Егорыч снова доложил об открытии металлических обнажений, и на этот раз, увидев увеличенное изображение утолщения струны, Денис принял решение задержаться.
Желвак утолщения, напоминавший баранку диаметром под двадцать километров и толщиной не менее двух, состоял из ровных наплывов льда, почти полностью покрывавших некую конструкцию наподобие свернувшейся кольцом гусеницы зеленовато-фиолетового цвета. Сходство с гусеницей усиливали «щетинки-чешуйки» высотой до километра, густо усеивающие спину «гусеницы».
– Мы уже встречали такую штуковину! – возбудился Богатырёв. – Помните? Чуть поменьше размерами, но абсолютно похожую на эту. Правда, та не сворачивалась, а как бы ползла вдоль стены.
– Явно искусственное сооружение, – впервые подала голос новый член группы экспертов Милослава Нежданова, доктор ксенологии, рекомендованная командованием ВКС России. – Или машина.
– Скорее живое существо, – возразил Богатырёв.
– Слишком большие размеры для живого существа, – засомневался Анатолий.
– Много мы знаем о параметрах жизни в космосе, – хмыкнул Богатырёв. – «Бич» летал по Вселенной миллиарды лет, мог побывать и в таких областях, где вполне комфортно жили подобные монстры.
– На планетах они были бы раздавлены собственной тяжестью.
– Смотря какая планета и смотря из какого материала слеплены их тела.
– Денис Ерофеевич? – проговорила Аурика с вопросительной интонацией.
– Опускаемся, – сказал Денис, искренне заинтересованный находкой. – До высоты в пару километров. Запускаем зонд и бегающего роба.
«Енисей» притормозил и начал снижаться над «Бичом».
* * *Задержались не на полчаса, как рассчитывал Денис, а на три с лишним.
«Гусеница» оказалась исключительно необычным объектом, хотя установить – искусственное это сооружение, машина или живое существо, удалось не сразу. Точнее, удалось только после вылазки разведотряда. Исследовательский зонд смог лишь измерить полевую обстановку вокруг «гусеницы», не зафиксировав никаких вредных излучений. Зато два технороба, похожие на шестиногих механических обезьян, не только взяли образцы материала корпуса и «щетинок-чешуек» «гусеницы», но и обнаружили чужеродные следы, отпечатавшиеся на слое снега вокруг некоторых «ножек-присосок», которыми «гусеница» цеплялась за бугристые каменно-ледяные наросты на трубе «Бича».
Впечатление складывалось такое, будто «гусеницу» миллионы лет назад кто-то посещал, когда она уже свилась кольцом вокруг тела «Бича», и оставил следы. Возраст же осадочных пород в этом месте, по оценке анализаторов зонда, по самым оптимистичным прикидкам был не меньше ста миллионов лет.
– Может быть, это выходили по надобности из «гусеницы» её обитатели? – предложил идею Анатолий. – После того, как она тут устроилась?
Однако идея жила недолго. «Гусеница» только благодаря геометрии казалась творением рук неких разумных существ, облик которых невозможно было представить, но для жизни внутри неё кого бы то ни было она явно не была приспособлена. Это выяснилось уже через час после отправки к гигантскому кольцу разведотряда.
Конечно, Денис настоял на праве первым ступить на поверхность «Бича»,
