Я выбралась из комнаты, прихватив фонарик, через два часа после отбоя.
Я нашла ручное зеркальце в ящике у одной из моих соседок по комнате и прихватила его с собой в наволочке, вместе с мамиными книжками Льюиса Кэрролла, блокнотом и ручкой. Я понятия не имела, при чем тут зеркало, но Морфей утверждал, что я должна им воспользоваться, чтобы позвать его. Поскольку прачечная была заперта, я вскарабкалась на дерево рядом с ней, перебралась с ветки на крышу, открыла окно и пролезла внутрь, ногами вперед. Под стеной оказалась сушилка, поэтому прыгать было невысоко.
Луч фонарика рассек темноту, и я увидела цементный пол, грязные и поцарапанные стиралки и сушилки, четыре пластмассовые корзины для белья. От запаха пыли и моющего средства я чихнула. Несколько ночных насекомых, шипя, приветствовали меня и вновь принялись за свои дела.
Лунный свет сочился сквозь окно, окутывая комнату серебристым мягким туманом. Я нашла рядом с дверью местечко, чтобы положить вещи. Мое тело должно было послужить баррикадой, если бы кто-нибудь обнаружил, что меня нет в постели, и отправился на поиски. Заблокировав вход, я выиграла бы немного времени, чтобы придумать оправдание.
Расстелив куртку на полу, я прислонила фонарик к стене, чтобы он отбрасывал круг света, а потом села и взяла зеркальце.
– Морфей, – шепотом позвала я.
И больше ничего не понадобилось.
4
Двадцать вопросов
По стеклянной поверхности зеркальца прокатилась пульсирующая синяя вспышка.
Но это было не зрительное ощущение, а тактильное. Я чувствовала, как свет вибрирует в рукоятке зеркальца. Я осторожно положила его на пол. Испуская ледяное лазурное сияние, уже знакомая мне бабочка выбралась сквозь стекло, как будто всё это время ждала там.
Она взлетела и уселась в пятне лунного света передо мной. Бабочка сложила крылья, и они сделались большими, как у ангела, а затем распахнулись, и я увидела безупречную бледную кожу, чернильно-черные глаза и маскарадные узоры на лице, переливающиеся драгоценными камнями. Целая грива синих, до плеч, волос, спутанных от магического электричества, которое исходило от его тела и экстравагантной одежды, шевелилась вокруг головы, словно на ветру.
Морфей навис надо мной – и лихо сдвинул шляпу набекрень.
– Элисон, – запросто сказал он, и я почувствовала сладкий запах лакрицы. – Ты готова заключить договор?
Я подняла указательный палец. Когда мы виделись в последний раз, опасность отвлекла меня, а магия Морфея зачаровала. И в результате я убила человека.
Сегодня я должна была взять дело в свои руки.
– Ты когда-нибудь играл в «двадцать вопросов»? – спросила я.
Морфей склонил голову набок, ухмыльнулся и перекинул кончик крыла через плечо, чтобы пригладить его.
– Хм… это вроде игры в загадки?
Я подозрительно прищурилась.
– Что?
Он расправил крылья и уселся на пол. Его лицо сияло мягким синим светом, исходящим от волос и драгоценных камней под глазами.
– Отгадай загадку. Я никому не принадлежу, но все мною пользуются. Для одних я – деньги, для других – нечто, способное летать. Я образую пространство, но не наполняю его. Для тех, кто никогда не меняется, я не представляю ценности. Для тех, кто меняется, я тяжел, как песок пустыни. Кто я?
Я прикусила губу, подавляя искреннее желание принять вызов, доказать Морфею, что я способна отгадать его загадку. Но я сообразила, что это именно то, чего ему хочется. А мне нельзя было терять из виду свои цели.
– Мяч у меня, Морфей. Двадцать вопросов. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Никаких сделок, пока ты не удовлетворишь мое любопытство. Я не намерена гоняться за двумя зайцами.
Он фыркнул:
– А за кроликами?
Нахмурившись, я открыла сумку и достала блокнот и ручку.
– Не отклоняйся. Отвечай прямо. Тебе что-то от меня нужно. И если ты хочешь этого добиться, придется выполнять мои приказы.
– Ох, ох. Сколько деспотизма в маленькой девочке. Именно такой сообщник мне и нужен.
Скрестив ноги, Морфей сложил руки шпилем под подбородком и прищурился.
– Как тебе угодно, моя птичка. Твое дело.
Синяя молния отделяется от его тени на цементном полу и начинает метаться по комнате. Стиральные машины и сушилки включаются. Они гремят и посвистывают.
Я стиснула зубы.
– Я не птичка. На мне что, есть перья? Я Элисон. Ни больше ни меньше. Ясно?
Драгоценные камни на лице Морфея начали переливаться теплым оранжевым светом.
– Понял, понял. А ты – нет. Потому что ты – нечто гораздо большее, чем просто имя.
Я нахмурилась.
– В каком смысле?
– Все мы – не только имя. Каждый состоит из жизненных сил, крови, костей, души. И твоя кровь драгоценнее, чем у многих.
Я не смогла придумать ответ: мешали механические звуки, отдающиеся эхом от стен.
– Выключи стиралки. Я должна слышать, если кто-нибудь сюда придет.
– Ну нет. У меня голова лучше работает на фоне хаоса. И тебе нужно научиться делать то же самое. А что касается нашей безопасности, я обо всем позаботился. Загляни в зеркальце, моя ягодка.
Скрипнув зубами при этом новом прозвище, которое было в десять раз хуже первого, я взяла зеркальце. Смутное отражение моего лица расплылось, превратившись в портал, за которым открылась территория вокруг прачечной. Крошечные пятна света плавали и скакали среди деревьев и в траве. Приглядевшись, я увидела миниатюрные, покрытые сверкающими чешуйками, женские фигурки со стрекозьими крыльями.
От странного покалывания у меня встали волосы дыбом. Я ощутила магию вокруг.
Раньше я и не знала, что умею ее чувствовать.
– Кто это?
– Феи. Они маленькие, но могут остановить любого, если кто-то попытается нам помешать. Осторожней, когда будешь выходить. Иначе наступишь на тело-другое.
Разинув рот, я откладываю зеркальце.
– Они их убьют?
Я не могу этого допустить. Одного трупа на моей совести достаточно.
Морфей фыркнул:
– Прости, я не уточнил. Я имею в виду спящие тела. Ничего плохого с ними не случится – они проснутся абсолютно довольные, разве что несколько смущенные. А главное, они будут слишком заняты собственными мыслями, чтобы понять, что ты была здесь, ну или чтобы из-за этого волноваться, если угодно. Но я опять отклоняюсь от темы. Ты, кажется, хотела задать мне несколько вопросов?
Теперь их стало намного больше.
Я подавила ненасытное желание узнать всё и сразу, решив не отвлекаться от главного. Я достала из наволочки мамины книжки, положила их между нами и приготовилась записывать ответы Морфея в блокнот.
Он захлопал в ладоши.
– О, прекрасно. Люблю эту игру. Ты покажешь свои карты мне, а я тебе. Подожди, ты еще увидишь, что у меня припрятано в рукаве…
– Может, перестанешь болтать? – сердито спросила я. – Значит, ты и эти… феи… вы живете в Стране Чудес?
Его лицо озарилось светом. Очевидно, Морфею очень хотелось ответить, но он сжал губы.
– Ну же, – сказала я. – Ты из
