Лена кивнула:
– Теперь я уверена. Прошло около трех лет, многое притупилось в памяти. Поэтому я не сразу сообразила.
– Губанова вела списки людей, посещающих ее кружок?
– Мы все их ведем, – сказала Лена. – Чтобы можно было разыскать человека, если он вдруг перестает ходить. У нас ведь платные кружки.
– А как взимается плата? – спросил сыщик, надеясь, что адрес Валентины обнаружится в бухгалтерии или на корешках квитанций.
Увы! На этот раз ему не повезло.
– Мы сами собираем деньги, – сказала Шипова. – И выдаем квитанции. На них нет адреса, только сумма и фамилия, если вас это интересует.
Всеслав разочарованно вздохнул.
– Не расстраивайтесь, – улыбнулась девушка. – Все равно ни списков, ни квитанций трехлетней давности вы не найдете. Они так долго не хранятся, тем более что кружка индийского танца у нас больше не существует.
– Жаль. А как выглядела Валентина?
– Обыкновенно. Стройная брюнетка, среднего роста… во внешности ничего примечательного. А вот одежда… Они с Зиной обе одевались ярко, броско и навешивали на себя множество украшений.
– Я оставлю вам свой телефон, – сказал сыщик. – Вдруг Губанова позвонит? Или ее подруга Валентина? Сообщите мне об этом, пожалуйста.
Шипова молча записала его телефон в журнал посещений.
Господин Смирнов вышел из Дома культуры и окунулся в сырую прохладу дождливого дня. С мокрых листьев слетали тяжелые капли. Машины, проезжая, поднимали веера брызг.
«По крайней мере теперь я знаю, как зовут эту неуловимую подругу из Мытищ, – подумал он. – Валентина! Но что дальше? Найти ее по одному только имени невозможно».
Неделина и Скоков обсуждали детали ночной церемонии Поклонения Лотосу.
– Сколько гирлянд из электрических лампочек можно будет разместить во дворе? – спросила Варвара Несторовна.
– Штук пять, – ответил администратор. – За электрику отвечает Саша Мозговой. Он считает, часть гирлянд придется время от времени отключать, чтобы создавать эффекты темноты, сменяющиеся яркими вспышками света.
Садовник был незаменим при подобных увеселительных мероприятиях: он исполнял обязанности электрика, столяра и слесаря, не говоря уже о мелких поручениях – что-нибудь принести, передвинуть, вкопать и прочее.
– Цветов хватит? – поинтересовалась Неделина.
С самого начала разговора она примеривалась, как бы спросить Скокова о лотосе, который оказался у нее на столе, чтобы это вышло естественно.
– Цветы я заказал, – ответил администратор. – Больше чем достаточно.
– Кстати, Терентий Ефимович, я же строжайше запретила рвать лотосы в нашей теплице и водоемах. Они и так плохо растут!
– Совершенно с вами согласен, – кивнул Скоков.
– А вчера кто-то положил сорванный цветок на мой стол! Это что, вызов?
– Я сам удивился, Варвара Несторовна. Вхожу в ваш кабинет, а на столе лежит лотос…
– Разве это не вы принесли цветок? – перебила его Неделина.
Администратор смешался. Он нервно поправил галстук, словно тот давил ему на горло.
– Как вы могли подумать… – хрипло пробормотал он. – С какой стати я стану обрывать цветы?
– Но ведь ключ от кабинета был только у вас.
– Да… – еще больше смутился Скоков. – У меня. Я пришел, открыл замок, но не успел войти… потому что в это время зазвонил телефон в холле. А потом, когда я вернулся, из вашего кабинета вышел Рихард Петрович. Он… едва не стукнул меня по лбу дверями! Говорит, мол, ждал Варвару Несторовну, думал, успею с ней поговорить до начала групповых занятий, а она задерживается. Я сказал, что вы придете попозже. Он кивнул и отправился к себе в зал. После этого я вошел и… увидел цветок. Решил, что это он принес. Для вас. Поэтому я промолчал, не стал шум поднимать.
Неделина почувствовала, как вся кровь бросилась ей в лицо, жар опалил щеки, растекся по шее; в груди всколыхнулась волна страха, смешанного со стыдом и тайной радостью. Она тут же забыла, какое неприятное впечатление произвело на нее появление цветка. Лотос принес Рихард! Значит…
«Ничего это не значит, – оборвала она себя. – Ничего! Кто угодно мог принести цветок, пока Скоков говорил по телефону. Он мастер вести нескончаемые беседы».
Не поднимая глаз, она глубоко вздохнула, скрывая свое замешательство.
– Спасибо, Терентий Ефимович, – сказала Неделина. – Можете идти. И… позовите ко мне господина Владина.
– Хорошо.
Скоков вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, а она схватила зеркальце – посмотреть, все так ли она хороша, не портит ли ее жаркий румянец?
Оказалось, что не портит. Из зеркальца на Варвару Несторовну глянули безумные синие глаза под жгучими бровями; черные завитки обрамляли белое лицо, горящие щеки; губы блестели в чувственном изгибе… Хороша! В пору юности не была лучше. Что юность? Бледная заря… в преддверии разгорающегося полдня.
– Вы меня звали, Варвара Несторовна?
Неделина бросила зеркальце, как будто оно обожгло ей руку.
Владин принял это за гнев. «Царица Савская» пылает негодованием. По какому поводу, интересно? Кто разбудил сей вулкан прекрасный?
– Звала, Рихард Петрович, – с дрожью в голосе ответила она. – Присаживайтесь.
Он сел, пряча улыбку. Не мог совладать с собой при виде
– Это вы принесли вчера лотос и положили мне на стол?
– Я?! – удивился Владин. – Помилуйте, Варвара Несторовна, зачем бы я стал это делать?
Уже закончив фразу, он пожалел о ней. У Неделиной изменилось лицо – побледнело и как бы застыло.
– Вы входили в мой кабинет, хотели поговорить, – безжизненно-холодным тоном произнесла она. – Терентий Ефимович столкнулся с вами.
– Да… я действительно заходил. Хотел посоветоваться по поводу фейерверка, но вас не было. А у меня начинались групповые занятия. Я решил, что приду в другой раз, и… так и сделал. Цветок уже лежал на столе, когда я вошел.
«Кто из них врет? – подумала Варвара Несторовна, ощущая, как жар в ее груди сменяется ледяным ознобом. – Скоков или Рихард?»
– Я запрещаю рвать лотосы до церемонии! – сказала она, действуя скорее по инерции, чем по здравому смыслу.
– Понял, Варвара Несторовна.
Его глаза ничего не выражали, кроме обычной вежливости. Если бы она так же умела владеть собой!
– Идите, Рихард…
Она опустила отчество, и эта невинная оплошность сказала ему больше, чем следовало. Поправляться было поздно. Неделина опустила голову, приняв занятой вид. Господин Владин встал и молча вышел. Он размышлял над странной переменой, которая произошла в Варваре Несторовне из-за его слов. Ей хотелось, чтобы цветок принес именно он? Или она расстроилась, лишившись повода сделать ему выговор? И то и другое давало ему шанс.
Едва за инструктором закрылась дверь, как в кабинет Неделиной влетела Марианна.
– Я больше не могу! – всхлипнула она, падая в кресло. – Это выше моих сил! Чуть ли не каждый день ко
