Сокровище Китеж-града

«браво!» раскланялись и убежали.

«Однако где же Ева? – подумал Смирнов. – По законам жанра ей уже пора бы появиться».

В то же мгновение электрические гирлянды погасли и во дворике воцарился мрак, едва рассеиваемый бледной луной и светом из окон салона. Звук индийского барабана тоже стих, чтобы возобновиться с новой силой.

Никто, в том числе и Всеслав, не понял, откуда появилась девушка в красном сари. При каждом ее шаге позвякивали колокольчики-гхунгру, а в руках она держала толстую свечу. Волосы девушки были украшены живыми цветами, золотое головное украшение проходило по пробору и окаймляло лицо, две большие круглые заколки по обе стороны пробора символизировали солнце и луну. Длинные серьги, браслеты, ожерелья, подвески и колье, надетые одно поверх другого, переливались красными и зелеными камнями. Глаза ее, удлиненные черной краской – каджалом, выразительные и страстные, блестели от огня свечи…

Вздох восхищения и ужаса пронесся среди гостей, кто-то пронзительно вскрикнул… Кутайсов, забыв о роли бога Кришны, бросился к танцовщице, схватил ее за плечи и… отшатнулся. Он застыл в оцепенении, блуждая по сторонам безумными глазами, потом резко повернулся и скрылся за раскрытыми дверями салона, растворившись в темноте коридора…

* * *

Появление «красной танцовщицы» взбудоражило участников церемонии.

– Это она! Она… – прошептала канареечная дама, всем своим пышным телом повисая на Смирнове.

Запоздало придя в себя, сыщик оказался перед дилеммой: бежать ли вслед за Кутайсовым или продолжать наблюдение за остальными. Чутье подсказало ему, что лучше остаться на месте. Догонять Кутайсова поздно. Если он решил исчезнуть, то уже сделал это.

Девушка в красном сари не собиралась танцевать. Она постояла немного, как бы осваиваясь, осматриваясь по сторонам. Все затаили дыхание, и только индийские барабаны продолжали отбивать свой замысловатый ритм. Прекрасный «призрак» искал глазами кого-то в толпе; темнота, перемежающаяся яркими вспышками электрических гирлянд, будто нарочно мешала смотреть. Очередная вспышка высветила искаженное страхом лицо госпожи Неделиной, судорожно вцепившейся рукой в своего растерянного супруга. Дамы, дрожа от ужаса и восторга, пожирали глазами легендарное «привидение», едва не лишаясь чувств. Мужчины, пребывавшие в изрядном подпитии, безмолвствовали, не понимая, что происходит.

Глядя на этот полубезумный экстаз избалованного, пресыщенного зрелищами общества, Смирнов вынужден был признать, что выдумка Варвары Несторовны не так уж дика и вполне оправдывает себя. Чем еще можно было вызвать у гостей подобный жгучий интерес и привести их в транс, буквально пригвоздивший каждого к месту?

Позвякивая колокольчиками, «красная танцовщица» двинулась в сторону Всеслава, и он узнал Еву. Собственно, он и раньше предполагал, что это именно она, но настроение толпы, всеобщий накал страстей заразили и его.

– А-а-аах-х… а-аа-а! – завопила повисшая на нем дама, обмякая.

– Не бойтесь, это Радха, подруга Кришны, – наклоняясь, прошептал Смирнов ей в самое ухо. – Я ее знаю.

Он понимал, что только простые, будничные слова могут привести в чувство пьяную испуганную женщину. Самое обычное объяснение сверхъестественного явления действует как противоядие. Канареечная дама встрепенулась, ее взгляд стал более осмысленным. Девушка в красном сари приветливо улыбалась красивыми, ярко накрашенными губами, в ее облике не было ничего демонического, потустороннего.

Дама икнула, приходя в себя. Радха не пугала ее. Светлая возлюбленная Кришны несет в себе воссоединение божественного начала с человеческим и не может причинить вред.

– Я заждался тебя, дорогая, – ласково сказал Всеслав, свободной рукой обнимая Еву.

Канареечная дама ощутила себя лишней. Судорожно вздохнув, она выпрямилась, пытаясь обрести опору. Ева придвинула к ней пластиковый стульчик, множество которых стояло повсюду, заботливо принесенные для гостей Сашей Мозговым.

– Присядьте, – как можно мягче предложила она, переглядываясь с Всеславом.

– Ты умеешь произвести эффект своим появлением, – усмехнулся он. – Надеюсь, все живы?

– Я сама не ожидала такого, – прошептала Ева. – Видел, как Кутайсов на меня набросился? У него были такие глаза… я думала, он меня убьет! А ты стоял себе спокойненько и любезничал с очаровательной толстушкой!

– Я не любезничал, – возразил Смирнов. – Я работал.

– Успел что-нибудь заметить?

Сыщик признался, что почти ничего.

– Темень, вспышки, сборище ряженых, – шепотом оправдывался он. – Сплошной блеск и треск! Попробуй что-нибудь рассмотреть!

Тишина, до сих пор нарушаемая лишь глухим, однообразным ритмом барабанов, сменилась охами, вздохами, смехом и бурным обсуждением мнимого призрака. Общество смеялось над собой так же самозабвенно, как только что застыло и онемело в суеверном ужасе.

Мигающие гирлянды отключили, вместо них зажгли несколько факелов. Из салона вышла Марианна в розовом кимоно, похожая на японскую принцессу, и предложила гостям отведать изысканных восточных яств. Успевшие проголодаться, пережившие шок приглашенные поспешили в Кухню-гостиную, вдыхая тонкие ароматы додзё-набэ и якитори.

На низких столиках рядами стояли чашечки с саке. Господин Масакацу и его помощники на глазах у публики ловко надевали на заостренные бамбуковые палочки куски курицы, зеленый стручковый перец чили, лук-батун и прожаривали все это на древесном угле до румяной корочки. Рыбу подавали с гарниром из соленых побегов бамбука.

Гости угощались, оживленно переговариваясь, пили рисовую водку, делились впечатлениями. Некоторые откровенно разглядывали Еву в наряде индийской танцовщицы, перешептывались.

– Ты пользуешься успехом, – сказал Смирнов.

– Еще бы! После такой рекламы… – Она попробовала якитори. – Очень вкусно!

Всеслав жевал без удовольствия; ему гораздо больше нравилась стряпня Евы, чем пресноватые иноземные кушанья. За едой он незаметно наблюдал за окружающими.

Господин Неделин снял наконец головной убор восточного владыки; его лысина блестела, глаза нервно бегали, а еда явно не лезла в горло. «Интересно, что его так волнует?» – подумал сыщик.

Варвара Несторовна вкушала экзотические блюда с истинно царским величием, ее щеки раскраснелись, а в глазах таился приглушенный блеск.

Марианна прохаживалась между гостями, улыбалась, предлагала пакетики с сушеными кусочками стеблей лотоса. Дамы охотно покупали, и скоро корзина опустела. Ева помахала докторше рукой. Та кивнула, оставила пустую корзину и подошла.

– А где Кутайсов? – спросил ее сыщик.

– У себя, – прошептала Марианна. – Закрылся в Комнате для упражнений и пьет саке. Взял у меня целых две бутылки. Это на него так подействовало ваше появление, Ева. Наверное, он принял вас за Зинаиду. Ужас!

Кто-то позвал Былинскую, и она поспешила к гостям. Интересы клиентов – превыше всего.

– Значит, Кутайсов никуда не сбежал, а просто уединился и пьет, – сказал Всеслав. – Странно. Кстати, покажи мне Рихарда Владина.

– Он в костюме арабского всадника, – показала Ева в затемненный угол Кухни-гостиной. – Вон, видишь? А рядом с ним тощая китаянка с веером, это Сэта Фадеева. Разодетый китайский мандарин – администратор Скоков. По-моему, он чувствует себя прекрасно, ест за троих и бросает влюбленные взгляды на Неделину.

– Да… пестрое общество. Садовник тоже здесь?

Ева пробежалась глазами по блестящей, обмахивающейся веерами, пьющей и жующей публике.

– Не вижу. Скорее всего он с охранниками и техническим персоналом готовит атрибуты к ночному Поклонению Лотосу. Это будет гвоздь программы. Торжество закончится фейерверком и танцами на свежем