Этот мир реален, и он доказал это. Замученной девушкой, моей злостью, вкусом пыли на зубах, небольшой, обидной болью и жаркой-жаркой ненавистью. Во сне таких чувств нет, во сне так не ненавидят!
Это и в самом деле перенос сознания. Уснул тут, проснулся там.
Так и прошел день. Я равнодушно уничтожил обед, позволил мастеру Клоту меня осмотреть и смазать ссадины какой-то прохладной мазью, от которой стало легче, а потом как-то незаметно заснул и проснулся уже у себя.
Надо что-то делать с этим сном. А то я сойду с ума.
На работу пошел к вечеру, снова сторожим склад. Снова с Вербицким.
– Без происшествий у нас, камеры работают, датчики молчат… – Вербицкий как-то очень внимательно на меня посмотрел, но все же встал и уступил место.
– Привет, Серег! – В караулку заглянул Михаил. – Как сам?
– Хорошо. – Я уселся в кресло, поудобнее уселся, поерзал… Вербицкий еще раз внимательно на меня глянул и ушел собираться.
– Серег, дашь поспать? – спросил Михаил. – Глаза закрываются просто.
– Давай, – сказал я.
Михаил откинулся в кресле и моментально задремал.
А я сидел, опершись на локти, глядел на экраны и перемигивающиеся огоньки и не видел перед собой ничего. Да сегодня через мою смену можно даже спящего Михаила вынести, я и не замечу.
И почему-то накатили на меня резкие воспоминания, сорвали и смяли картину того мира. К лучшему, иначе бы я просто сошел с ума.
Первые рабочие дни были не такие уж и тяжелые. Сиди и следи за камерами, которые по периметру склада расставлены. На камерах всегда одно и то же, разве что иногда грузчик проскочит или по улице кто пройдет, или машина проедет. Скукота! Напарник есть, да немногословный, «да», «нет», «ага» и мимо тебя в стенку смотрит. Ну, открыл книжку про Вику Харрингтон и читать. Серия длинная, мне хватит. Напарник мой, тогда им Серега-большой был, сидит, молчит, а третье дежурство задрых, как крот.
А тут раз – и камера отключилась одна. Серегу пихаю в бок, осторожно так, здоровый он и больно мрачный с виду. «Что надо?» – говорит, глаза не открывает. «Да камера не работает». – «Да и черт с ней».
Делать нечего, пошел проверять.
Провод выскочил.
Ну, в рацию «алё», Серега спит. Дошел до телефона, позвонил, куда говорили. Там тоже все полусонные. Провод вставь и посмотри, чтобы огонек горел, утром проверим. Спокойной ночи.
Ага, вам тоже.
Провод кое-как на место вставил. Огонек зажегся. Еще раз «алё» в рацию, ну да куда там.
Вернулся.
Камера работает.
Хорошо.
Этот случай вроде бы без последствий прошел.
Ну а через неделю подошел ко мне знакомый один шапочный, поболтали с ним о том, о сем, представил мне этот знакомый одного своего «друга хорошего, давно знаю!» и как-то быстро общение свернул, ушел куда-то, нас вдвоем оставив.
И друг знакомого сразу серьезным стал. На складе, говорит, работаешь? Работаю, говорю. А у меня, говорит, народ есть. Который много знает. В том числе и как контейнер складской открыть. В контейнер вещи как попало кладут, и запаковано там тоже все кое-как. Подержишь коробку под феном, и скотч отклеивать не нужно, сам отпадает. В коробке, скажем, триста женских трусов от Диора, прям сам Сунь Нось Вчай сделал. Ежели их там останется двести девяносто пять, никто и не чухнется.
Не дрейфь, говорит, я сам уж лет шесть как таким бизнесом зарабатываю, и знакомому твоему тоже перепадает. В складах, которые ты каждый день видишь, как в свой институт езжу. Видал? «Нокия» телефон, за последний марж купил. А за следующий ноут можно купить. И девок в рестораны вожу, а не в «Макдачню», ага…
Ну, говорю, вижу, что трусы от Диора-сян в цене в наши времена. Но я тут при чем?
Как при чем, говорит. В охране работать и не знать, какая кнопка за что отвечает? Разве ж, говорит, нельзя камеры отключить? Да ты, чувак, лох педальный!
Говорю, нехороший ты человек! Ну кто же меня учит, я же простой охранник! А там электроника, сложная вещь, понимать надо!
Когда на работу шел, его на улице встретил.
– Привет, привет! Как дела? Как сам? Тут работаешь? Ого, ага, вот это складина! И не пущают никого… Ну, я пошел.
Днем следующим звонок.
– Привет, привет! Дверь открой, разговор есть.
Ну, открыл я. Дурак был, что тут скажешь. Стоят там двое, один тот, и другой человек с ним, взрослый, лет тридцать.
– Предки твои дома? – спрашивают.
Тут осторожность сработала.
– Дома, – говорю, – спят. Говори, чего надо, да и я в институт пошел, а то опоздаю.
– Ну так пошли, на улице побазарим.
Не дверь же захлопывать? Да и что сделают, на улице в такой час народу много еще. Погоди, говорю. У подъезда подожди. А то родители тут у меня, то да сё… Собрал сумку быстро, на всякий случай кинул туда нож. Ну говорю, дурак был еще. Молодой.
Вышел, там джип «Чероки» стоит. И этот приятель мне рукой машет, залезай, мол.
Залез. Водила, тот второй, движок включил, греемся.
Молчим.
Тут водила мускулами лицевыми поиграл да и говорит мне:
– Слышь. Говорят, что ты склады охраняешь?
– Кто говорит? – спрашиваю. Голос тихий, аж самому стыдно.
– Да кто надо! – На полтона выше.
Дальше молчим.
Тогда второй подключился.
– Через два дня завоз у вас будет. Партию большую товара с одного склада на другой перегоняют. Как закончат, ты нам звони, мы к тебе приедем. Ты камеры отключи и ворота не закрывай.
Молчу.
– Да не вибрируй! Мы ж не гопники какие, понятия знаем. С каждого контейнера немного возьмем, никто не заметит. Что сто пять коробок сигарет там лежит, что сто, кто их считать будет, когда их на вес барыгам в ларьки продают, сам подумай…
Снова молчу.
– Твоя доля десять кусков, – подал
