Бруни заходила в свою комнату со стеснённым сердцем. Тёмные стены, тяжёлые несущие балки потолка, на одной из которых вон в том углу обретался старый паук, чью паутину у неё не поднималась рука порушить, ведь плёл он её, когда в этой комнате ещё жили родители… Мамин туалетный столик с брошенной на нём щёткой, тазиком и кувшинчиком для умываний, вазочкой, полной нехитрых бус… Кровать, в которой ей дарил ночи, полные любви, её Кай…
Сестрички Гретель молча стояли за спиной, и под их взглядами Матушка ощущала себя почти так же, как под охраной целого караула гвардейцев. Снизу, с кухни, доносились оживлённые голоса Питера Коноха, Ваниллы и Пипа. В последнее время дядя у плиты почти не стоял, в ожидании открытия нового трактира устроил себе в углу «лежбище», почти как мастер Понсил в королевской кухне, откуда следил за Конохом, постигающим нелёгкое искусство приготовления вкусных и простых блюд для мастерового люда.
– Вы скажите, если нужно помочь собрать что, ваше высочество! – подала голос Ровенна, которая была смелее сестры.
– Хозяйка, – не оборачиваясь, поправила Бруни, – девочки, я даже не знаю, что мне брать…
Сёстры переглянулись. Во всегда спокойном голосе владелицы трактира будто собирались прорваться слёзы.
– Берите памятное, хозяйка, – тихо ответила Виеленна, – такое, от чего сердце радуется или плачет. А с остальными вещами как скажете, так и поступим!
Матушка обернулась и посмотрела на неё. За прошедшее время младшая Гретель расцвела, будто сиреневый куст, неожиданно пошедший в рост. Расправила плечи, не сутулилась более, пряча внушительный бюст, на щеках её играл здоровый румянец, на губах – нежная улыбка, всегда тусклые волосы неопределённого цвета заблестели, приобретя красивый пепельно-русый цвет, а новая причёска делала овал лица привлекательным, не утяжеляя его.
– Спасибо, Вилен, – улыбнулась Бруни, – я так и поступлю! Угостите меня и Ванильку ужином? Мой муж будет занят сегодня допоздна, а есть в одиночестве мне не хочется…
Сказала и оборвала фразу. Сколько раз ужинала здесь, в этом доме, одна! Жевала, глядя перед собой, как корова на поле. Ни на что не надеясь, думая лишь о завтрашнем меню и списке продуктов, которые надо закупить на рынке!..
На миг стало так себя жалко, что сердце зашлось!
Ещё раз переглянувшись, служанки подхватили её под руки и потащили вниз, приговаривая:
– Угостим, хозяйка, ещё как угостим! Чего вашей душеньке угодно? Есть куриные желудочки, тушённые в сметане, жареная картоха, репа, паренная в меду, а хотите, сообразим омлет, как вы с господином Каем любили покушать? С помидорами, ветчиной и зеленью?
Пока готовили омлет, толкаясь у плиты, переругиваясь – каждый хотел поучаствовать, Матушка сквозь занавесь за стойкой разглядывала зал. Стены, столы, скамьи и табуреты казались чужими и родными одновременно, и от этого было впору сойти с ума. Она чуть переместилась, чтобы разглядеть любимое место мужа, и вдруг увидела левее и позади, за столиком, что всегда занимал Григо Турмалин, знакомую густую шевелюру. С недоумением посмотрела на ходившую по залу Виеленну с подносом в руках – та словно не замечала человека, считавшегося пропавшим без вести при пожаре старого дома.
Решительно активировав свиток с иллюзорным обликом, притащенный Дрюней и превращавший её в хрупкую блондинку средних лет, Бруни вышла в зал и направилась к посетителю.
* * *Бежали так, что забыли, как кого зовут. За минуту до закрытия дверей в общежитие ворвались внутрь и… заскользили на гладком каменном полу, едва не въехав в Его Высокоблагородие Торхаша.
Тот, переглянувшись с комендантом, перевёл на расхристанных мальчишек взгляд прищуренных глаз, от которого сделалось нехорошо всем, включая Веслава. Его личные отношения с Лихаем на наказания, накладываемые тем как деканом Факультета оборотней, никак не влияли! Пожалуй, ему доставалось даже больше других.
– Ну? – поинтересовался Лихо, умудрившись вложить в короткое слово всё, что грозило нарушителям режима.
– На нас напали кошки! – буркнул Рахен, уставившись в пол. – Помойные, голодные кошки!
– Вы имеете в виду Вира Фрисбена из Белых Смертей, курсант? – невозмутимо уточнил Лихо.
Белые Смерти были одним из немногих оборотнических кланов, что в царствие человеков не пропали, не рассеялись по Тикрею, а преуспели. Тигры владели соляными шахтами, имели свои торговые корабли для доставки соли в Узамор и Весеречье… Несмотря на серьёзность ситуации, Весь едва не заржал в голос: обозвать белых тигров помойными, голодными кошками – это было здорово!
Рахен молчал.
– Выпороть, – приказал полковник коменданту, – этих и предыдущих. И всем пять нарядов вне очереди – канализация ждёт своих героев!
Весь тяжело вздохнул – опять чистить клозеты и канализационные шахты, полные трупиков дохлых крыс, которых периодически морили городские алхимики. Но вдруг сообразил, что услышал только что. Лихо сказал: «Этих и предыдущих!» Значит, Сандр тоже попался! Вот здорово! Представив толстяка чистящим обувной щёткой нужники, мальчишка расплылся в улыбке – так хорошо они смотрелись друг с другом!
– Выполняйте! – приказал Торхаш и покинул здание общежития.
Капитан Свониш ласково улыбнулся и вдруг рявкнул не хуже мастера Понсила:
– Смир-р-рна! Кр-р-ругом! В дисциплинарный кабинет шагом ар-р-рш!
– Придумали тоже название, – тихонько хмыкнул Карс, – сказали бы проще: пыточная!
Весь покосился на него с удивлением: юморит парень… Никогда не пороли его, что ли?
Рахен вскинул голову, откидывая длинные волосы с лица. Оборотней стричься не заставляли, лишь стягивать волосы в хвосты или косы на занятиях. И отрапортовал:
– Есть, господин комендант!
Весь тихонько улыбнулся: любил сероволосый позёрство. Наверное, представлял себя этаким страдающим за правду героем или рыцарем, томящимся в застенках Аркаеша.
В дисциплинарной комнате стояли в ряд пять скамей. На настенной вешалке следовало оставлять мундиры и рубахи, обнажая спины.
Вдоль стены, потупившись в пол, как девицы на выданье, уже томились Сандр рю Кравиц со товарищи.
Новая троица нарушителей разделась и улеглась на скамьи, сцепив руки под ними. В связи с поздним временем Свониш не стал вызывать дежурных для приведения наказания в исполнение, а сам вытащил из стоящего в углу ведра свеженькую связку ивовых розог.
Рядом улеглись Сандр и один из его друзей. Оба старались казаться невозмутимыми.
– О-хо-хо! – одними губами прошептал Рахен.
Порол Свониш знатно – сказывался большой административно-хозяйственный опыт.
– За нарушение параграфа пятнадцать Устава Военного университета… – капитан прошёлся вдоль скамей, отвешивая каждому положенных ударов, – за неуставной вид и нарушение режима пребывания в общежитии… – он двинулся в обратную сторону.
Сцепивший зубы Весь покосился на новенького. Тот упрямо уткнулся лбом в скамью и не издавал ни звука.
Розги свистели, вбивая номера параграфов и правила в непокорные мальчишеские спины.
* * *Тариша слушала рассказ Виньо и ушам своим не верила! Ах, как жалела, что не познакомилась с ней раньше, – увидела бы своими глазами и воскрешённого бога, и бешеную росомаху, тот самый, третий опытный образец. Да и охота в камышах на шайлу ей пришлась бы по вкусу!
