Пока мы взбирались на склон холма, я на секунду остановился и оглянулся назад. Под нами катилось зелено-красное пятно вражеской пехоты. «Леманы Руссы» встали за хребтами с другой стороны от стены улья, чтобы укрыться от огня башен. Вокруг танков вздымались громадные столбы рокритовой крошки, пока волна орущих людей болезненного вида бросалась им под гусеницы. Артиллерия продолжала стрелять из укреплений над нами.
Махариус вел нас вперед и вверх, низко пригнувшись, ничем не выдавая усталости. В одной руке он сжимал болт-пистолет, в другой — цепной меч. Земля под ногами была изломанной и развороченной, немного неустойчивой и довольно опасной, но Махариус все равно продолжал шагать с непоколебимой уверенностью. Я двигался так быстро, как мог, чтобы не отставать от него и Дрейка. Моим долгом было находиться рядом с ним и защищать его, и для этого мне требовалось быть возле него.
Антон и Иван, будто обезьяны, по-пластунски следовали за мной во тьме, стараясь не подымать лишний раз головы. Мы приближались к стене улья, переходя от одного укрытия к другому, от торчащей вентиляционной башни до воронки от взрыва, иногда через разломы, а иногда в тени огромных протекающих сточных труб.
Земля под ногами дрожала, и не только из-за снарядов. Мы походили на насекомых, ползущих по коже огромного зверя и чувствующих его сердцебиение и хриплое дыхание. Улей-цитадель по-прежнему функционировал. Внутренние системы все еще работали. Моя форма пропиталась потом. В маске противогаза начал формироваться конденсат, я чувствовал, как он стекает по щекам. Я ощущал на губах соль всякий раз, когда облизывал их.
Орудия стреляли где-то левее от нас. Поначалу я думал, будто Махариус неправильно рассчитал наш путь, однако затем понял, что это не так. Он вел нас туда, откуда мы смогли бы добраться до защитников батарей и, возможно, застать их врасплох. Это было бы нелишним, ведь на другие преимущества нам рассчитывать не приходилось.
Махариус замер, пригнувшись в тени промышленной трубы, и выглянул посмотреть на орудийные батареи под нами. Какое-то время он пристально их изучал, оценивая уязвимость вражеской позиции. Ему потребовалось всего несколько ударов сердца, после чего он указал пальцем:
— Лемюэль, возьми эту дюжину людей и, когда увидишь сигнальный огонь, атакуй то орудие.
Его рука поочередно указала на Антона, Ивана и группу других солдат. Нас было не больше сотни, и мы атаковали вдесятеро большее число врагов. Однако Махариус никогда не позволял таким пустякам остановить себя. Он прищурился:
— Уничтожьте столько орудий, сколько захотите, но вон то оставьте целым. — Он показал пальцем на второе орудие от нас.
— Слушаюсь, сэр, — ответил я.
Остальные кивнули. Махариус отдал приказы остальным бойцам, и его план стал ясен — мы атакуем вражескую позицию с ближайшего от нас фланга, пытаясь разрушить все, что возможно. Это точно ослабит огонь по «Леманам Руссам» внизу, но ничем не поможет нам самим. Впрочем, это вряд ли могло служить достойным оправданием. Если танки не смогут прорваться и достигнуть позиций, мы все равно обречены. Враг просто уничтожит их, а затем рано или поздно заметит и нас.
Когда Махариус закончил отдавать распоряжения, он окинул взглядом своих солдат и скомандовал выдвигаться. Мы поползли вниз по склону, в сторону врагов.
Кругом царила кромешная тьма. Единственным стоящим освещением нам служили дульные вспышки вражеских орудий и мощные залпы башен. Они продолжали вести огонь, несмотря на то что для них не осталось целей. Большинство наших уцелевших танков находилось в их слепых зонах. Те, кто туда не попал, не выжили. Похоже, нехватки снарядов враги не испытывали.
Склон был холодным и ненадежным. Некоторые камни были острыми как бритвы. Повсюду зияли трещины и разломы, оставшиеся после падения луны, которых ты не замечал до тех пор, пока не оказывался почти на них. Они становились видимыми во вспышках и зареве взрывов, и тебе требовалось запомнить их местоположение в те промежутки темноты, пока ты двигался.
Еще больше наше положение усугубляло то, что наши парни тоже не бездействовали. «Леманы Руссы» продолжали осыпать еретиков шквалом карающего огня. Некоторые снаряды уходили в сторону и падали рядом с нами.
— Всегда мечтал вылезти из горящего танка, чтоб погибнуть от дружественного огня, — в воцарившемся на поле боя мимолетном затишье раздался голос Антона.
— Просто некоторые парни внизу знают, что ты здесь, — сказал Иван. — И они целятся совсем не в орудия.
— Обхохочешься.
— Тихо, идиоты, — шикнул я, махнув рукой.
— Их ведь оглушило своей же стрельбой, как они нас услышат?
— Сейчас нет, — произнес я, — но могут услышать, когда мы подберемся ближе. Антон, займи позицию, откуда сможешь нас прикрывать. Остальные идут вниз. Нужно захватить их укрепление, как только получим сигнал.
— Снова мне самая скучная работенка. Так нечестно.
— Помоги всем нам Император, я надеюсь, что ты прикроешь нас.
По тому, как скривился шрам у него на лбу, я понял, что Антон ухмыляется.
— До чего мы докатились!.. — пророкотал Иван. — Мы зависим от Антона. Нам крышка.
Над вражеской позицией взвился сигнальный огонь, залив ее ослепительным сиянием.
— Вперед! — рявкнул я.
Мы начали спуск по склону, передвигаясь от укрытия к укрытию. Несколько еретиков впереди уставились на огонь, задаваясь вопросом, что происходит. Большинство продолжали стрелять. Канониры всматривались в прицелы, суетились над заряжающими механизмами и бормотали технические молитвы.
Никто из них даже не додумался оглянуться, и я молился Императору, чтобы никто не решил сделать этого сейчас. Я оглядел гряду. Там было с десяток орудий, а также их расчеты. Больше никого. Все остальные еретики находились внизу, погибая под гусеницами нашей бронетехники.
Я бросился вперед, крепко сжимая дробовик, следом за мной — Иван и остальное наше разномастное отделение. Никто нас не замечал. Никто не ожидал подобной атаки, и уж точно не от такого крошечного отряда. Мы почти достигли первого вражеского орудия, когда кто-то все же поднял глаза. Сначала он не обратил на нас внимания, по-видимому, приняв за таких же еретиков, но затем пригляделся внимательнее. Это было последнее, что он сделал, прежде чем я превратил его голову в кровавое месиво.
Я перезарядил оружие, готовясь к следующему выстрелу. Антон открыл огонь, и один из вражеских канониров рухнул на орудие. Его товарищ обернулся что-то сказать ему, затем толкнул и потряс за плечо, словно пытаясь разбудить внезапно уснувшего приятеля, а потом заметил кровь на руке…
Следующий выстрел Антона попал ему в голову и отбросил назад. Большинство его товарищей продолжали стрелять, однако некоторые начали замечать, что что-то не так. Один из офицеров уставился на
