Я хотел бы не оглядываться, но это было невозможно. Прямо на глазах у всего Ада Пуриэль с силой дернул вправо минутную стрелку. Та поддалась с утробным, леденящим кровь скрежетом и пошла по кругу. Ангел хохотал, словно безумный, и все толкал стрелку изо всех сил, пока та не совершила еще несколько полных оборотов. Вместе с поворотом стрелок менялась и атмосфера вокруг нас: время пошло быстрее, на Ад опустился вечер. Теперь часы показывали 19 часов 30 минут. Внезапно рядом с ним из светящегося шара возник Гадиэль. Несколько секунд он в ужасе таращился на ангела правосудия, после чего бросился его останавливать.
— Что ты делаешь, брат мой? Ты нарушаешь заведенный порядок! — хлопая бронзовыми крыльями, причитал Гадиэль. — Остановись!
— Пошел ты, братец, — зашипел на него Пуриэль, направляя на сородича меч. — Я для нас для всех стараюсь. Я зашел так далеко, все спланировал. Никто не сможет теперь остановить очищение Ада! До конца осталось чуть больше часа, поздравляю, — провозгласил Пуриэль, размахивая мечом. — Я свершу свое правосудие.
— Это нечестно! — подала голос Ясмин, поднимаясь. — У нас было куда больше времени!
— Мне пришлось поторопить его течение. Вы освободили заключенного, убившего Адского судью, это также было не по правилам. Как хранитель чаши весов справедливости, я имею право уравнять ее, — ехидно улыбаясь, отозвался ангел.
— Боже мой… — простонал рядом с ним Гадиэль. По его лицу уже нельзя было сказать, что его не волнует все происходящее.
Глава 12
Рецидив
После стольких месяцев я так и не научился ориентироваться в Аду. У меня не было никакого понятия о том, куда мы с Ахероном бежали из последних сил. В моей голове теплилась лишь одна надежда, что Пуриэль знает тропы и дорожки Преисподней еще хуже, чем я.
Площадь с часами давно осталась позади нас. Погони не было, да и зачем теперь было ее устраивать? Всего лишь час оставался до того момента, как Кезеф превратит адские земли в пыль, и на ней Пуриэль возведет новую империю, во главе с самим собой.
— Ты вытащил меня. Не могу поверить, — держась за мое плечо, словно за поводыря, повторял Ахерон. — Я думал, мне конец.
— Прости, что не сделал этого раньше, — ответил я. — Расследование оказалось очень запутанным. Ты даже не поверишь, во что тебя втянули и какой масштаб приняла интрига, в центре которой оказался весь Ад.
— Расскажи… — попросил Ахерон, слепо исследуя пространство вокруг себя змеиным языком.
— Я не уверен, знаешь ли ты, но после смерти судьи Радаманта в Преисподнюю спустились три ангела, которых прислали запустить Часы Апокалипсиса. Тебя обвинили в убийстве, а весь Ад — в том, что Зло укрывает тебя, нарушая соглашение между Богом и Дьяволом о том, что нечисть сама должна наказывать своих преступников, если вообще хочет существовать, — начал я, карабкаясь на какой-то склон.
— То есть если меня никто не осудит или если не найдется другой убийца судьи… — медленно подбирая слова, словно переваривая услышанное, говорил Ахерон. — Тогда что будет? Сатану уволят?
— Мягко говоря, да, — кивнул я, тяжело вдыхая горячий воздух. — А на самом деле я даже не знаю, что сделают с ним, а также со всеми демонами, которые сейчас руководят Адом. В Раю сидят, как оказалось, жестокие парни, не способные испытывать жалость.
Мы с серпентом медленно спустились в небольшую впадину, по которой протекал ручей, где-то на востоке соединявшийся с рекой Стикс. Я остановился отдышаться, да и Ахерон, рыча от боли в атрофированных конечностях, не мог продолжать путь. Ощущая усталость, смешанную с апатией и чувством обреченности, я посмотрел на часы. Жить нам оставалось пятьдесят минут.
— Присядем? — попросил меня демон заплетающимся, сухим языком.
— Отчего бы не присесть… — вздохнул я. В конце концов, пятьдесят минут — это не так уж и мало.
Обнаружив возле ручья два больших камня, изъеденных лишайниками, мы опустились на их горячую поверхность. Ахерон слепо оглядывался вокруг, делая несколько вдохов полной грудью.
— Знаешь, а ты ведь не прав по поводу обитателей Рая, АДвокат, — наконец сказал он. — Есть там и приличные существа, имеющие понятия о справедливости. Они добрые, красивые и не привыкли врать, лукавить, изворачиваться.
— Странно слышать такое от демона, — заметил я, потирая усталые ноги под брюками. — Впрочем, может, и есть неплохие ребята в облаках, да. Та девочка-ангел, которая подсказала нам, где найти Архивариуса Зота. Сам Зот тоже ничего, мировой мужик. Формально он не ангел, но в Рай, я думаю, этот господин входит, открывая ногой Золотые Врата, — добавил я, задумавшись. — Черт, даже Гадиэль, и тот ничего, хоть и повернутый на всю голову на своих правилах. Мне кажется, там у них на облаке все сумасшедшие.
Ахерон медленно повернулся ко мне, словно мог что-то увидеть. Его морда, покрытая зеленоватой чешуей, разгладилась. На мгновение мне показалось, что демон обрел зрение, но не обычное, а внутреннее, и видения, представшие перед ним, были прекрасны.
— А ведь я помню Рай… — протянул он, обхватывая себя мощными когтистыми лапами. — Такая красота, Шальков, ты даже не можешь себе представить, и никто не может, если не был там.
— Ты хочешь вернуться на Небо? — удивился я, пораженный тому, как мало я знаю о собственном клиенте, которому спасаю жизнь.
— Нет, ни в коем случае, — помотал головой серпент, отмахиваясь. — Все произошло так, как произошло, я не сожалею о революции. Ад должен был стать нашей Меккой, новым миром, где каждый мог бы найти себе место по справедливости, а не по какой-то глупой иерархии, выдуманной Богом.
— Так не случилось? — вырвалось у меня. — Кажется, Преисподняя — это оплот демократии. Система работает, несмотря на то что каждый делает то, что хочет. Демоны живут в свое удовольствие, подчиненные лишь Люциферу и его Соглашению с Богом.
— Это иллюзия, — прорычал Ахерон. — На самом деле все совсем не так, и каждый так и норовит подставить тебя, оставить с носом.
— Кто тебя обидел? — спросил его я, припоминая рассказ Валафара о том, что Ахерон был сильно потрепан жизнью и даже после революции в Раю не нашел себе достойного места.
— Не важно, — замахал руками демон, оскалившись в устрашающей улыбке, которую, впрочем, можно было считать застенчивой. — Лучше расскажи мне, чем закончилось твое расследование, с учетом, что меня не освободили из зала суда, как невиновного, а мы с тобой бежим сейчас, как загнанные звери.
И я все ему рассказал. Пришлось говорить кратко и как можно проще: у нас было очень мало времени. Смысл всей моей истории заключался в том, что Пуриэль, ангел правосудия,
