Но Лия не слушала. Она сделала несколько быстрых шагов, направившись через мост.
– Мама! – прокричала она совсем другим голосом. Более детским. – Я здесь!
Оскар прыгнул за ней, чтобы остановить. Но оказалось, что это не нужно. Лия остановилась сама, словно наткнувшись на глухую стену.
Конечно, она такого не ожидала. На самом деле я тоже. Хотя должна была. «Войти сюда никто не может, ни уйти лишь только по моему желанию и по моему велению». Эти слова я никогда в жизни не забуду, но всё же, наверное, я только теперь по-настоящему осознала, что они означают. Я не разрешала Лие уйти – я не хотела, чтобы она уходила, – и она не могла. Дверь была закрыта и заперта, и ключ был только у меня.
Это поняла и Лия. Она обернулась ко мне.
– Выпусти меня! – воскликнула она. – Я хочу с ней поговорить!
Оскар бросил на меня косой взгляд.
– Ты не сделаешь этого, – тихо проговорил он. – Правда? Это будет очень глупо.
– Я не уверена, что могу выпустить вас, не разрушив весь щит, – соврала я. Вернее… возможно, чистой ложью это не являлось, так как я даже не пыталась, однако теперь я была практически убеждена в том, что смогла бы её выпустить, если бы захотела.
На мгновение показалось, что Лия попробует меня к этому принудить, как будто ей было плевать на Бравиту, щит и всё остальное. Но всё-таки что-то её остановило.
– Да… наверное, не стоит, – согласилась она.
– Если Пия там, – сказал Оскар, – значит, и Бравита тоже. Хотя мы и не видим её.
Лия потёрла лицо рукой.
– Так странно, – сказала она. – Я убежала от мамы, но… мне совсем не хотелось, чтобы она думала, будто я умерла.
– Идите съешьте немного супа, – стал уговаривать Оскар. – Может, мы как-то сможем сообщить ей, не разрушая щит.
Она медленно повернулась. На печальном лице залегли глубокие морщины, казалось, в нём не хватает чего-то, что было прежде. Возможно, какой-то магии. Она прижимала к себе арфу, словно это был плюшевый мишка.
– Позовите меня, если что-то произойдёт, – попросила она и направилась к дому с поникшей головой и опущенными плечами.
Оскар смотрел ей вслед.
– Нужно приглядывать за ней, – произнёс он. – Крепость может пасть в двух случаях. Если её атакуют снаружи – и предают изнутри.
– У Лии ничего не получится, – сказала я. – Если я не захочу – она не выйдет наружу.
Оскар взглянул на меня.
– Ты ведь ей не позволишь, правда? – спросил он. – Она не видела свою мать лет эдак тысячу. Она и понятия не имеет, какой та стала. И она не знает… Она никогда не встречала Бравиту. Её… сожрут прямо на месте.
– Я знаю, – кивнула я. – Буду за ней присматривать.
А по лугу бродила Пия, словно чувствовала, что мы здесь, но никак не могла отыскать дорогу. Вдруг она остановилась и позвала. Звук слабо долетал сквозь радужный щит, но всё равно от него у меня по спине побежали мурашки.
– Лия, – жалобно звала она. – Маленькая моя Лия… Вернись к маме, вернись домой!
Внутри купола и снаружи сгустилась тьма. Внимательно присмотревшись, можно было заметить слабое мерцание лунного света – там, где он соприкасался со щитом. Оскар что-то смахнул рукой.
– Тебе обязательно было приглашать сюда комаров? – спросил он.
– Не думала, что уже появились комары, – рассеянно сказала я. Мне хотелось есть.
Бравиты не было видно. А Пия прилегла прямо на луговую траву.
– Она теперь не просто немного того, а чокнулась по-настоящему, – заявил Оскар. – Даже возникает желание ей посочувствовать. Но…
– Да, – согласилась я. – Но.
Голод в голове продолжал меня мучить. Не в животе, но от этого было не легче.
– Я устала, – пробормотала я.
Оскар скосил на меня взгляд:
– Какое-то время я могу подежурить в одиночестве.
Я прилегла на старый дождевик тёти Исы, который захватила с собой. Здесь было больше звёзд, чем в городе. Вернее… Тётя Иса сказала, что это не потому, что их там нет, просто их не видно из-за света, который излучает город. Уличный свет, свет в домах, световая реклама и фары непрерывно едущих автомобилей – … грязь и мусор, которые испоганили ночь так, что нельзя ничего услышать и увидеть… Мне больше нравилось звёздное небо здесь. В наступавшей тишине можно было подумать. Вечерний воздух источал аромат леса, а не зловоние чудовищ, осквернивших всё священное для природы. Это преступление, святотатство. Мой долг как-то это исправить. Что я за дикая ведьма, если не буду бороться за весь дикий мир…
О, только бы не этот голод!..
Но выход есть. Вокруг множество жизней. Одна или две поправят тот урон, который я нанесла себе, создавая Щитовую завесу. Кстати, довольно впечатляющее свершение для такой юной дикой ведьмы. Этим я могу гордиться. Но мне нужно научиться больше беречь себя. Научиться создавать равновесие между тем, что беру, и тем, что даю. Дикая ведьма может умереть, если отдаст всё – и даже больше. Чтобы восстановить баланс, нужно взять совсем немного. Одну жизнь или две – в качестве платы за множество других. Это лишь моё право, и никак не противоречит закону. Одну рыбку. А может, две. Или одного зайчонка из тех, что прячутся в траве…
– Клара? Что ты делаешь?
Голос Оскара привёл меня в себя. Я раздражённо обернулась:
– А тебе какая разница?
Он отступил назад и чуть не съехал со склона, как недавно маленькие выдры, только Оскар сделал бы это неспециально.
– Да что с тобой? – спросил он. Валиант высунул голову из его кармана, но тут же спрятался снова.
Наверное, Оскар обидится, если я съем Валианта.
Мысль возникла словно сама собой, и только потом я осознала: что-то не так.
Бравита смогла вселиться в Кимми ещё до того, как та стала Кимерой, – тогда она была просто девочкой, чувствовавшей себя изгоем и горевавшей потому, что отец убил её галку. Она смогла вселиться в неё, хотя по-прежнему находилась в заточении, сдерживаемая застывшей, затвердевшей каменной массой в течение нескольких столетий.
Теперь она могла захватить и меня. Она находилась у меня в голове. Искажала мои мысли.
Может, это она попыталась заставить Лию пробить защиту и выйти к маме?
Лия не смогла. А я могу. Могу проходить через щит по своему желанию, открывать и закрывать дверь на своё усмотрение.
Я закрыла глаза, страстно желая… даже не знаю… Вымыть как следует внутреннюю поверхность черепа. Отдраить голову так, чтобы там и намёка на шёпот Бравиты не осталось. Но я не была уверена, что смогу.
«Зачем ты борешься со мной? Мы можем помочь друг другу».
– Нет! – во всё горло заорала я. – Убирайся!
– Клара? – Оскар уставился на меня изумлёнными глазами. – Что с тобой происходит?
«У меня твоя кровь. Твоя плоть. Ты часть меня, а я часть тебя.
