Нет, больше оружия при себе она не имеет.
— Присядем? — киваю ей на диван.
Но к этому времени она уже приходит в себя.
— Джон? Но почему таким образом? И в такое время? И… вы так странно выглядите, я даже не узнала вас в подобной одежде.
— Всему есть свои причины, мисс. Когда-нибудь я вам про это расскажу. А сейчас, если вы не возражаете, перейдем к делу.
Алла наклоняет голову.
— Как скажете, майор.
— Мне нужен ваш телефон. И не надо говорить, что он остался в баре, я вам не поверю. И других сказочек мне рассказывать не нужно, я знаю о чём спрашиваю.
Блеф?
Несомненно! Но откуда ей может быть известно чего я знаю, а чего нет?
Она закусывает губу, осматривается по сторонам. Взгляд метнулся к двери, перешел на окно…
Кручу в руках её пистолет, щелкаю предохранителем…
— Он в верхнем ящике стола.
Трубка удобно легла в мою руку. Пискнули под пальцами кнопки.
— Да?
Вершбоу на связи!
— Кто это?
Ага, он ещё толком не проснулся! И на определитель номера не посмотрел. Хотя, в принципе, он может и не знать её номера, не тот уровень…
— Сэр, это майор Нефедофф.
— Джон?! Вы живы?! Где вы находитесь?! — сон у подполковника словно рукою сняло.
— В доме у Аллы Червоненко.
— Кто это? — нет, подполковник не переигрывает, он, действительно, не понимает. Фамилия хозяйки бара ему ничего не говорит.
— Поинтересуйтесь у контрразведки, они-то это достоверно знают.
— Выясню… Что с вами?
— Сэр, требуется немедленная эвакуация. Имею несколько человек раненых. Самостоятельно передвигаться они не могут.
— Куда должен прибыть транспорт?
— Сюда. Дальше я проведу, — краем глаза наблюдаю за хозяйкой. Она уже почти успокоилась, только глаза по-прежнему бегают по сторонам. Куда она смотрит?
— Сколько человек необходимо эвакуировать? — да, Вершбоу всё-таки профессионал! Прокачал ситуацию моментально, даром, что спал. В трубке слышны ответы дежурного — подполковник включил селекторную связь. Он одновременно говорит со мной и отдаёт указания дежурному офицеру.
— Вместе со мною — четверых.
— Ясно. Вы в безопасности, Джон?
— Весьма условно, сэр. Будет лучше, если наши ребята поспешат. Пусть машины остановятся на улице, не заезжая во двор, тут слишком тесно. Подойду к ним самостоятельно. Прошу учесть, что я не в форме, сэр! В гражданской одежде! Приподниму над головой левую руку, это будет для них сигналом.
— Я не совсем понимаю вас, майор… но всё сделаем именно так! Ждите!
Отбой, кладу телефон на диван.
— Джон, что случилось?
Теперь можно поговорить и с хозяйкой. Время есть, машины не придут раньше, чем через полчаса. Даже и не факт, что так быстро, всё-таки ночь на дворе…
— На нас напали. А вы и не в курсе?
— Не преувеличивайте моих возможностей, я ведь обыкновенная хозяйка бара…
Вместо ответа я покачиваю в руке телефон. Такой аппарат имеют даже и не все атаманы.
— Да, я сотрудничаю с вашими офицерами. У нас совместный бизнес.
— Я знаю. Неужели вы думаете, что Мюнстер работал на свой страх и риск?
Выстрел наугад — но попадание стопроцентное! У Червоненко расширяются глаза.
— Вот оно как… А я думала, что…
— Что?
— Я не понимала откуда он берет такие большие партии товара… Теперь-то понятно… — усмехается хозяйка бара одними губами. — А сами вы не могли мне это прямо сказать?
Пожимаю плечами.
— Каждый делает своё дело. Разве у вас не так?
— Так… И кто теперь привезёт следующую партию? Вы же знаете, большие перерывы в приеме нежелательны… вам ведь не нужны неконтролируемые приступы агрессии?
Показываю ей на телефон.
— Полагаю, что вам сообщат. И в самое ближайшее время.
— Да уж постарайтесь! Мне уже задавали вопросы на этот счет. Намечается очередной рейд, нужен запас «синевы» и…
Я на какое-то время выпал «в осадок». Так, по-моему, говорят русские?
«Синева».
Или «майданский чаёк», его иногда называют и таким образом.
Боевой стимулятор на основе амфетаминов. Препарат, позволяющий долгое время пребывать в «разогнанном» состоянии и легче переносить боль от ран. Мы и сами иногда его применяем, только вот медики потом просто душу вынимают из каждого. Проверки, тесты и контрольные анализы — всё это не просто так! Там много чего намешано… точный его состав почти никому не известен.
Может быть, именно потому, что штука эта не совсем безопасная, у нас потихоньку заменяют её на новое средство? Здесь её уже точно ни у кого нет, в аптечках появились новые упаковки с характерными обозначениями. Но и их мы стараемся с собою не брать. Слухи ходят самые разнообразные…
Хм, а ведь это препарат строгой отчетности!
— Джон?
— Прошу прощения, это последствия контузии… Так, сколько вы говорите, вам нужно?
— Помимо обычной поставки, ещё две тысячи доз. Это ведь не так много, по сравнению со стандартным количеством. Оплата — как обычно, на счёт…
Не так много?!
Две тысячи доз — это не менее пятисот боевиков в боевом режиме! На срок до недели. Один прием позволяет держаться в подобном состоянии около двух суток. Потом обязательный перерыв, хотя бы на день. Более трех раз подряд принимать препарат нежелательно, это вредно для здоровья. Необходимо сделать передышку — дня три-четыре. А лучше, неделю, чтобы препарат удалился из организма естественным путем. Мы так вообще, и больше одного раза его старались не использовать. И то — только когда уж очень сильно припрёт… Но украинское командование, в своё время, кормило им свою армию чуть ли не постоянно. И ничего, выжили как-то…
Стоп!
Она сказала — «не так много»?
«По сравнению со стандартным количеством».
Сколько же его здесь потребляют?! И зачем? Ведь нет же никакой необходимости поддерживать боевиков в боевом режиме постоянно? Или я чего-то ещё о нем не знаю?
Тихо зажужжал телефон.
Поднимаю трубку и нажимаю на клавишу приема.
— Да?
— Сэр, это лейтенант Хансен! Мы выехали
