Тут тоже хитрость есть… скорее – тоже обычай.
Упал застреленный при побеге пленник на пирс – все, приняли его здесь. Плати как за живого! Традиция, мать ее…
Шестая сотня пошла – тут уже больных больше. Растет кучка людей слева от серых шеренг.
Всего их было семьсот двадцать два человека.
Сворачиваются серые, только двое офицеров в сопровождении еще нескольких солдат направляются к трапам. Таков порядок, должен командир конвоя лично подтвердить количество прибывших. И капитану свое почтение засвидетельствовать. Только после этого команда на берег сойти может. А на борту встанут часовые из охраны порта.
По общим сходням мы не идем – сие есть неуважение к офицеру! По ним же пленников на борт принимают, и по ним они корабль покидают. Отдельный трап нам с борта спускают, этим путем и поднимаемся.
Короткое приветствие капитана, говорю все положенные фразы, подтверждаю количество прибывших…
И локтем чувствую напряжение стоящего рядом хорна! Как струна стальная, он натянут, тронь – зазвенит!
– Ран, что случилось? – выбрав момент, тихо спрашиваю его.
– Я прибыл сюда на этом корабле, командир…
– И что?
– Помощник капитана узнал меня…
А в пятнадцати метрах от нас – две скорострелки на мостике! И смотрят – как раз в нашем направлении. Что вполне логично, мы ведь поднялись на борт практически в том же месте, где только что сходили вниз пленные. Только дернись – и не получившие команды «отбой» стрелки подметут палубу вихрем стальных шаров.
– Так… Где радиорубка – знаешь?
– Да, командир, – подтверждает боец.
– Радист ничего не должен передать! Любой ценой!
Присаживаюсь, чтобы завязать шнурок на ботинке. При этом совершенно естественным движением передаю «метлу» Ма Тою.
– Офицер Ми Лар!
Поднимаюсь и поворачиваюсь в сторону капитана. Рядом с ним стоит еще один офицер, понятно – это тот самый помощник. Он-то меня и окликнул.
– Со мной никто не идет!
– Яр!
– Как уйдем с палубы – радист!
– Яр! – на этот раз в несколько голосов сразу отвечают парни.
Так и не забрав своего оружия, подхожу к группе офицеров. Их трое – сам капитан, помощник и еще один, которого на мостике я раньше не видел. И вот он-то меня больше всех и заинтересовал!
Ибо на правой стороне груди у него, помимо традиционной зеленой полоски, есть узкая нашивка красного цвета.
Кто это?
Это что за деятель такой?
– Слушаю вас, господин капитан!
Это не просто какой-то там корабль. В отличие от судна-передатчика, который на борту никакого вооружения не имеет, тут установлены скорострелки. И стало быть – вполне военное судно. И никаких преимуществ перед этим капитаном у меня нет.
Он – капитан.
Я – старший офицер.
И это – его корабль, где он царь и бог.
– Ваш человек… Вон тот, что стоит крайним справа! Он у вас давно?
– Нет, господин капитан. Два месяца. Переведен из другого отряда.
Офицеры переглядываются.
– С какого он корабля?
Все верно, где бы ни служил хорн, его команда всегда приписана к конкретному боевому кораблю.
– С «Грома», господин капитан.
И здесь я ничего не придумываю – нашивка с названием корабля видна на моей форме. А раз я с него, то и все мои подчиненные – оттуда же. Никакого офицера в принципе не может интересовать прошлое рядового хорна. Сейчас – он в моей команде, вот я и называю именно «Гром».
В руках у того самого третьего офицера появляется радиостанция.
– Данер… Это Ги Лан.
– Да, господин Ги Лан!
– Свяжитесь с «Громом». Меня интересует имя старшего кормового офицера, который командует штурмовым отрядом. И я хотел бы задать пару вопросов непосредственно капитану корабля…
Опа, здрасьте…
Это что за персонаж такой?
Задать «пару вопросов» капитану боевого корабля? Он что – тайный посол папы римского? Или не менее «оттопыренная» фигура?
Сомнения вайнов, в принципе, понятны.
Поверить в то, что бывшего раба (а по факту всех, кого привозят в трюмах этих кораблей, можно именно рабами и считать) зачислили на службу, – невозможно. Это нарушение всех традиций!
Но спрашивать лично у него?
Щас… не царское это дело…
Есть его командир – к нему и вопрос.
Но и сам командир…
Форма, язык, выправка – тут вопросов никаких нет, это боевой офицер.
Но вот морда у этого самого офицера… не очень-то он на коренного вайна похож… Хотя вполне возможно, что они тут тоже разные бывают.
Офицер этот – явно не паркетный шаркун, два клинка на поясе – веский аргумент! И понятен он всякому. «Метлу» свою он вообще у подчиненного оставил. И это тоже вполне можно понять – чего ему бояться здесь?
Отвечает быстро, за словом в карман не лезет… тоже довод в мою пользу.
И ведь не может же не понимать, что стоит один под прицелом двух скорострелок! Да и у офицеров корабля своя охрана есть.
По случаю высадки пленников вся палубная команда вооружена, «метлы» висят за спиною каждого матроса. И трое таких деятелей сейчас стоят по обе стороны мостика, наблюдая за гостями.
Все верно.
Свои-то они свои… Но капитан дал команду – извольте выполнять!
– Пусть ваши люди положат оружие на палубу, Ми Лар…
Плохо!
Он изменил манеру обращения!
Уже не «старший офицер Ми Лар»… и уже не «уважаемый»!
И как должен отреагировать вайн?
– Простите, уважаемый Ги Лан… Вы разоружаете моих людей, значит ли это, что и я тоже должен положить свое оружие?
А вот это – уже неприкрытое оскорбление! Обезоружить офицера? «Медведя» у меня не видно, он под кителем висит. «Метла» – у Ма Тоя. Ничего другого при мне не
