– С другой стороны, Гизелу лучше выдать замуж за короля, – сказал Гутред, не обратив внимания на мои слова. – Может, за Аэда Шотландского, чтобы тот наконец утихомирился? Или лучше за сына Ивара. Как ты думаешь, она достаточно красива?
– Еще бы!
– Кобылья Морда! – сказал Гутред и сам рассмеялся этому старому прозвищу. – Мы с сестрой в детстве обычно ловили тут колюшку, – продолжал он.
Король стащил с ног сапоги, оставил их на берегу и побрел по воде, вверх по течению.
Я последовал за ним по берегу: мне приходилось подныривать под ветви ольхи и идти по высокой траве. Вокруг меня гудели мухи. День был теплым.
– Хочешь колюшки? – спросил я, все еще думая о Гизеле.
– Я ищу остров, – отозвался Гутред.
– Вряд ли тут есть большие острова, – возразил я.
Ручей можно было пересечь в два шага, и вода доходила Гутреду только до икр.
– Он был достаточно большим, когда мне было тринадцать, – сказал Гутред.
– Достаточно большим для чего? – спросил я и прихлопнул слепня, размазав его по кольчуге.
Было так жарко, что мне захотелось снять тяжелую кольчугу. Но я давно уже понял: мужчина должен быть к ней привычен, иначе в битве она становится обременительной. Поэтому почти каждый день я носил кольчугу, чтобы она стала моей второй кожей. Зато когда я снимал ее, то чувствовал себя так, будто боги дали моим ногам крылья.
– Остров был достаточно большим для меня и для саксонки по имени Эдит, – ухмыльнулся Гутред. – Она была у меня первой. Эта Эдит была очень милым созданием.
– Вероятно, она такой и осталась.
– Она погибла: ее забодал бык, – покачал головой Гутред.
Король продолжал брести по воде, проходя мимо камней, на которых росли папоротники. Шагов через пятьдесят он издал счастливый крик, увидев свой остров, и я почувствовал жалость к бедняжке Эдит, потому что остров оказался всего лишь грудой камней. Должно быть, ее костлявой заднице камни казались острыми как бритвы.
Гутред сел и начал швырять в воду гальку.
– Как ты думаешь, мы сможем победить? – спросил он.
– Вероятно, мы сможем взять Эофервик, – ответил я, – если только Ивар не вернулся.
– A если он уже вернулся?
– Тогда ты мертвец, мой господин.
Он нахмурился, услышав это. И предложил:
– Мы можем вступить с Иваром в переговоры.
– Именно это и сделал бы Альфред, – сказал я.
– Вот и прекрасно! – приободрился Гутред. – И еще я смогу предложить Гизелу в жены его сыну!
На эти слова я не обратил внимания и ответил:
– Но Ивар не станет вести с тобой переговоры. Он будет сражаться. Не забывай, что он из Лотброков. Он не ведет переговоры, кроме тех случаев, когда ему нужно выиграть время. Ивар верит в меч, в копье, в щит, в военный топор и в смерть своих врагов. Какие там переговоры! Нам придется биться с Иваром, а у нас нет для этого армии.
– Но если мы возьмем Эофервик, – с энтузиазмом произнес Гутред, – люди присоединятся к нам. Наша армия будет расти.
– Ты называешь это армией? – спросил я, покачав головой. – Ивар возглавляет закаленных в боях датчан. Когда мы встретимся с ними, мой господин, большинство наших датчан мигом перейдут к нему.
Гутред поднял на меня глаза; на его честном лице читалось замешательство.
– Но они дали мне клятву! – воскликнул он.
– И все равно они присоединятся к Ивару, – мрачно произнес я.
– Так что же нам делать?
– Мы берем Эофервик, – сказал я, – грабим его и возвращаемся сюда. Ивар не будет нас преследовать. Ему плевать на Камбреленд. Поэтому мой тебе совет: правь здесь, и в конце концов Ивар про тебя забудет.
– Но Эадреду это не понравится.
– A чего он хочет?
– Соорудить гробницу.
– Он может построить ее здесь.
– Аббат хочет, чтобы она находилась на восточном берегу, потому что там живет больше всего людей, – покачал головой Гутред.
Полагаю, Эадред мечтал возвести гробницу, способную привлечь тысячи пилигримов, которые засыпали бы его церковь монетами. Он вполне мог бы построить гробницу здесь, в Кайр-Лигвалиде, но это было слишком удаленное место, и паломники не стали бы приходить туда тысячами.
– Но король – ты, а не Эадред, – возразил я, – и ты отдаешь приказы.
– Это верно, – горько усмехнулся Гутред и швырнул в воду еще один камень. Потом нахмурился, глядя на меня. – Скажи, что делает Альфреда хорошим королем?
– A с чего ты взял, что он хорош?
– Все так считают. Отец Виллибальд говорит, что он величайший король со времен Карла Великого.
– Потому что Виллибальд – взбалмошная задница.
– Тебе не нравится Альфред?
– Я ненавижу этого ублюдка.
– Но он воин, законодатель…
– Да никакой Альфред не воин! – перебил я пренебрежительно. – Он просто ненавидит сражаться! Альфред дерется, если нет другого выхода, но ему это не нравится, и у него слишком слабое здоровье, чтобы стоять в «стене щитов». Но он и вправду законодатель. Он любит издавать законы. Альфред полагает, что если он придумает достаточно законов, то сотворит рай на земле.
– Но почему люди говорят, что он хороший король? – озадаченно спросил Гутред.
Я уставился вверх, на орла, который скользил по голубому своду небес.
– Чего у Альфреда не отнять, – произнес я, пытаясь быть честным, – так это порядочности. Он достойно обращается с людьми… Во всяком случае, с большинством людей. Его слову можно верить.
– Это хорошо, – кивнул Гутред.
– Но он набожный, придирчивый, беспокойный ублюдок, – продолжил я. – Вот каков он на самом деле.
– Я постараюсь быть справедливым, потому что тогда люди будут меня любить, – заметил Гутред.
– Они уже тебя любят, – ответил я, – но они должны еще и бояться тебя.
– Бояться? – Мысль об этом явно ему не понравилась. – Но почему?
– Да потому, что ты король.
– Я буду добрым королем, – сказал он с жаром, и как раз в этот миг на нас напали Текиль и его люди.
Мне следовало бы это предвидеть. Восемь хорошо вооруженных всадников не отправятся в глушь, чтобы присоединиться к какому-то сброду. Их послали сюда, и послал не датчанин по имени Хергист из Хегостелдеса. Они явились от Кьяртана Жестокого. Тот, взбешенный унижением сына, отправил своих людей выследить мертвого воина. У них ушло немного времени, чтобы выяснить, что мы последовали вдоль римской стены. И вот теперь, когда мы с Гутредом воспользовались славным теплым деньком, чтобы прогуляться, и оказались на дне маленькой долины, эти восемь предателей ринулись к нам вниз по берегу с обнаженными мечами.
Я сумел выдернуть из ножен Вздох Змея, но Текиль отбил его в сторону своим мечом, а потом меня ударили сразу двое, швырнув спиной вперед в ручей.
