Впереди показался лыжник в уже примелькавшемся белом маскхалате. Не возник по «медвежьей» привычке из леса, а открыто гнал по дороге им навстречу. Подлетел, лихо притормозил прямо перед передними санями.
Ратников не ошибся в своих предположениях, хотя «лешаков» он заподозрил напрасно: они тоже оказались в роли открывателей «шкатулки с сюрпризом»…
– Командир передать велел! – выпалил с ходу посланец Медведя, безбородый парень. Вытянулся перед Кикиморником, только что не козырнул, и оттарабанил:
– Мирон со своими сыновьями и ближниками в ночь собрались и ещё по темну ушли неведомо куда. Все с оружием. Почти два десятка. Все, кто есть. Наши за ними по следу. Медведь мне велел вас ждать и… – он покосился в сторону Мишки, – велел бояричу Лисовину кланяться и просить о помощи. Боярин Данила так распорядился.
– Медведь до последнего не хотел нашей помощью одалживаться, да тут жизнь боярина на кону, – Егор пояснил Мишке ситуацию, переговорив коротко со старшим лешаком. – И Данила ему приказал дурака не валять: людей у них мало, один десяток куда-то отослан, а половина оставшегося нас встречала. У Медведя при себе только семеро бойцов против двух десятков Мироновых. Спешить надо. Я так думаю – не так там что-то у них пошло, как раньше мыслили: в нашем деле всего наперед не угадаешь. Главное сейчас – боярину их живому до дому добраться да с братом встретиться. С двумя сразу потом и поговоришь.
После короткого совета с лешаками приняли решение разделиться: Макар на лыжах не годен, так что его и Тимофея с «медвежатами» отправили в Слободу, благо, она и впрямь оказалась совсем рядом. Мастера кого ни попадя к себе не пускают, но Тимка и Медвежата им свои, а Макар как-никак родич Медведя. Примут. К ним для усиления приставили Вощаника – того самого новика, который встретил их на дороге, а Мишка для собственного спокойствия добавил отроков Киприана с Гавриилом.
Тимка выслушал приказ идти в Слободу, как будто его наказывали, хотя понимал, что нельзя оставлять Макара одного, да и привычку выполнять приказы старшего за время пребывания в крепости усвоил. К тому же Кикиморник, поглядев на понурившихся «медвежат», тоже не слишком обрадовавшихся приказу отсидеться в Слободе, добавил аргументов от себя:
– Вы там дольше завтрашнего утра не задерживайтесь. Опасно. Хорошо, сейчас Мирона нет, да и есть там кому упредить, если что, а все-таки… Чуть рассветет, уходите в крепость – нурманы ждут. Мастеров Медведь уже седмицу уламывает тоже в крепость перебраться, от греха, а они упираются. Может, вон Тимофея послушают, все ж таки его деда Гордея уважали. Если кто с вами решится уйти – забирайте.
На выручку Медведю вышли налегке, чтобы нагнать опередивший их на полдня отряд лешаков. «Медвежата» сели возницами в сани с подарками и прочей поклажей, а Мишка с отроками, пятеркой Кикиморника и Егоровым десятком повернули на указанную лешаками тропу. Вот когда добрым словом вспомнились лыжные кроссы, в которые отроков без устали гоняли наставники, да и погода помогла – легкий морозец и безветренно. По накатанной «медвежьим спецназом» лыжне летели, как на крыльях.
Характерный шум услышали издалека: судя по всему, Медведь вступил в неравный бой с превосходящими силами противника и держался только благодаря внезапности нападения и выучке своих бойцов.
* * *– Минь, а мы за кого?.. – озабоченно поинтересовался Роська. – Не разберешь тут, где кто…
– За красных, твою мать! – огрызнулся Мишка. – Егор где?
Сотник злился оттого, что не мог с ходу определить, кого им надо сейчас поддерживать. То есть понятно, что Медведя и его команду, но кто из них кто? И те, и другие – в белых маскхалатах, лиц издалека в свалке не разглядишь, тем более, они почти все незнакомые: раньше Мишка видел только двоих или троих, включая самого Медведя.
«Так, сэр, не тупите, соображайте быстрей. Это только в первый момент кажется, что там свалка бестолковая, ничего подобного!
Значит, так: там не две стороны, а три. Одна группа товарищей, судя по всему, штурмует эти строения типа сортир, тьфу! Беличью весь, то есть. Вон те землянки, короче. Защитники их, кстати, не в маскхалатах, а в нормальном обмундировании. Но их всего пятеро с мечами возле халуп – полуземлянки какие-то, только кровля над землей возвышается, и та дымится. Они не столько бьются, сколько тушат кровлю и ветки перед входом. Возле леса лежат их убитые, все стрелами побиты – не мечами. Похоже, напали на них внезапно и они с потерями спешно отступали в укрытие. Раненых успели оттащить – кровь на снегу тянется к домам. И избушка с угла не сама занялась – подожгли…
На тех, кто их атаковал, уже третьи со спины напали – вот они сейчас и рубятся, но их раза в полтора меньше. Тем более, их противники луки побросали, за мечи схватились – в ближней схватке это вернее. Вон и раненые, и убитые – только чьи они, пока непонятно…
Судя по всему, в избушке засели люди Журавля и сам он, напали на него бойцы Мирона, а в спину тем ударил медвежий спецназ» – так получается… Ага, точно, вон, и Медведь командует!»
– Медведя выручать надо, Михайла, и так непонятно, чем они держатся, у Мирона бойцов больше чуть не втрое. Кикиморник муж тертый, своим не дал, не осмотревшись, в бой ввязаться – ждут твоего решения. Медведя чутье не подвело – Мирон на своего боярина засаду устроил. Хорошо, ему умения не хватило, Журавль со своими к веси отошёл и успел укрыться, – подтвердил Мишкины соображения бесшумно материализовавшийся рядом с ним Егор. – Но если бы Медведь не поспел, их бы уже добили.
– Вижу… У нас два десятка выстрелов, на всех хватит. Главное, по «медведичам» не попасть. В лесу с той стороны никого нет?
– Нет. И не было – Мироновых дозорных, похоже, Медведь снес, а своих не выставил – не до того ему. И так вон малыми силами ввязался – считай, на смерть шел. Правда, несколько Мироновых людей ещё до нашего прихода ушло. По дороге с нами не встретились, или мы их не видели – плохо это. Вроде подмогу им тут негде взять, только если сотню охранную приведут, но эти раньше утра не поспеют. Ладно, не до них пока – в случае чего разведчики знать дадут.
«Ну, пронеси, Господи, черт тебя подери!»
– Отря-а-ад! Слушай мою команду!…
Стремительное появление из леса двух десятков вооруженных самострелами лыжников для увлеченных боем оказалось сюрпризом. Для кого-то приятным, а для кого-то – не очень.
