Диру пробили плечо, и нестерпимая боль раскатилась по его телу. Варяг взревел, но не отошёл со стены, продолжая наносить удары другой рукой.
– Дир, ты весь истекаешь кровью, – закричал ему Фарлав, – иди отдохни!
– И вся слава достанется тебе!
Все защитники терпели боль от ран, и казалось, хазары вот-вот обрушат их со стен. Но воины, готовые умереть за свободу, словно перестали чувствовать страдания, так как им было ради чего сражаться.
– За свободу!
Хазарская рать накатывалась все новыми и новыми волнами на Киев, и вокруг стен уже лежали горы трупов.
– Дир, – закричал Тур, – я ухожу! Прощай! Встретимся в Вальхалле! Если победишь, то назови в честь меня город! Óдин!
Понимая, что смерти не избежать, и понимая, что он не устоит на стене, Тур обеими руками схватил лестницу, по которой лезли хазары, и оттолкнул её от стены. Такой поступок мог совершить только медведь или равный ему по силе. Тур рассмеялся и, схватив затем могучими руками несколько противников, вместе с ними повалился за стену.
– Óдин! За свободу! – были последние его слова.
Дир понимал, что не может больше поднимать руку с топором, чтобы разить врагов, и посмотрел за стены, где всё видимое пространство было заполонено врагами.
«Мне нельзя умирать, – твердил Дир, – только после боя от ран, чтобы все жертвы были не напрасны. Ведь все видят, что я бьюсь, и бьются вместе со мной».
– Óдин! За свободу! – вновь закричал Дир и поднял свой тяжёлый топор. Он никогда не был настолько тяжёл.
– Свобода! – ответили ему его воины.
Бой продолжался, и уже, казалось, кончились все силы. Уже не было ни одного защитника, не получившего рану. Почти все те, кто встретил врага на стенах с оружием в руках, либо пали, либо не могли продолжать сражение, и только солнце, которое скрылось за горизонтом, остановило кровопролитие. Дир не знал, почему он ещё жив и почему он ещё может идти.
«Óдин дал мне этот последний бой, – подумал Дир, – чтобы унести побольше врагов». Проходя по стенам, он видел тела старых товарищей и полян.
– Дир, ты всё так же жаден до славы! – услышал он голос Фарлава. Тот сидел на корточках и прижимал руку к ране.
– Тебя тоже ранили! Может, это ты жаден до славы?
Оба варяга рассмеялись.
– Когда мы будем пировать в Вальхалле, я обязательно спрошу у тебя, и ты признаешься, что отказывался уйти со стен, боясь, что я найду себе больше славы! – сказал Фарлав.
Оба варяга вновь разразились смехом, и Дир слегка хлопнул Фарлава здоровой рукой по спине.
Дир шёл по стене и увидел залитого кровью воина, у которого вместо лица было кровавое месиво. Он сидел неподвижно, и могло показаться, что он мёртв. Но когда Дир подошёл ближе, воин повернулся к нему. Дир узнал его. Перед ним сидел некогда красивейший варяг, когда-то потерявший в бою с кикиморой два передних зуба. Лицо, сводившее с ума дев, было рассечено саблей, нос наполовину срезан.
– Рюар, вижу, Óдин решил отметить тебя!
Рюар злобно усмехнулся.
– В Вальхалле будем потешаться. Но смерть меня почему-то обходит стороной. Только несколько царапин и вот этот дар богов! – Рюар показал на своё лицо. – В бою это не вредит, только голова немного кругом идёт.
– Когда мы с тобой встретимся в Вальхалле, то ты будешь шутить, как перед смертью Один сделал из тебя страшилу! Поверь, все герои древности будут ржать!
Рюар улыбнулся, слушая Дира, а затем встал.
– Ох, скорее бы бой продолжился, я уже хочу разделить пир с Одином.
– Ага, это чтобы в уродстве посоревноваться. Óдин одноглазый, а ты безносый.
Дир пошёл дальше и увидел славянина, который стоял с топором в руках и смотрел со стен вдаль.
– Как твоё имя? Я не помню тебя!
– Меня зовут Мечемир.
– Ты славно бился, Мечемир. Мы все славно сражались!
– Сегодня в меня вселился Вадим Храбрый. Он вселяется во всех, кто бьётся за свободу. В каждого, кто поднял свой меч ради того, чтобы не склониться перед захватчиками, вселится Вадим.
– Вадим! Я помню этого человека! Перун вселился в него под Ладогой, и хоть мы бились на разных сторонах, я думаю, что когда мы все умрём и встретимся в Вальхалле, то я с ним выпью эль и обязательно сражусь!
– Утром мы все умрём. Многие умрут, не дожив до утра. Но я прошу тебя, Дир, выживи и удержи город! За свободу! Наши люди не должны платить дань чужим народам!
Дир кивнул и продолжил путь. Он подходил к выжившим, шутил с ними и шёл дальше.
Ночью многие из воинов умерли от ран, но Дир остался жив. Едва первые лучи солнца озарили землю, то взглядам выживших открылись десятки и сотни тел, покрытых инеем.
Хазары ушли, не зная, что защитников осталось всего несколько десятков. Дир вновь прошёлся по стене.
Варяг остановился возле Мечемира. Этот славянин не пережил ночи. Его рана была смертельна, и поэтому он умер. Зато выжил Рюар.
– Óдин, видно, не хочет встречаться со мной в Вальхалле, – ухмыльнулся он. Смотря на его изувеченное лицо, становилось жутко. – Наверное, он боится, что я более уродлив!
Дир повалился на землю. В этот момент силы оставили его, и он провалился в небытие.
Когда он открыл глаза, то оказался в постели.
– Ты очнулся, брат! – услышал Дир голос брата.
– Так ты всё-таки вернулся в веру отцов, раз мы встретились в Вальхалле? Я умер от ран, которые получил в бою. Сейчас пойдём пировать, а потом будем сражаться, и так до бесконечности!
Дир окончательно проснулся и увидел перед собой Аскольда.
– Нет, Дир, ты не в Вальхалле! Ты в Киеве. Мы выстояли. Враги разбиты. Но знаешь, чего больше всего я боялся? Я боялся, что никогда с тобой больше не поговорю, ведь после смерти ты попадёшь в Вальхаллу, а я в рай, и мы не увидимся. Поэтому только на земле мы можем быть вместе. Брат! Я молился Богу, чтобы он даровал нам смерть в один день, но много лет спустя!
Дир поднялся с постели. Хотя варяг чувствовал слабость, но он не хотел, чтобы брат думал, что он не может сидеть.
Аскольд аккуратно обнял Дира, стараясь не задеть его раны.
– Я люблю тебя, брат, – одновременно сказали они друг другу.
– Знаешь, хоть ты и выбрал другую веру, не веру отцов, но ты остался мне братом! Знаешь, а может, так и лучше! Если что, ты замолвишь за меня словечко перед своим Богом, а я за тебя!
– Многие погибли! Помнишь Бориса, твоего друга? Он пал в бою, но перед смертью унёс с собой четырёх врагов!
– И Тур! Он просил, чтобы в честь него назвали город. Он тоже умер, – отозвался Дир.
– Назовём! Срубим новый город и назовём его Туров, чтобы его имя навсегда осталось в памяти людей.
– Борис
