Развернувшись в четыре шеренги, штурмовики метнули пилумы в татар. Те и стрелы имели наготове, и копья, чтобы принять лезущих через баррикаду противников. Но не угадали. Их самих ждал сюрприз. Бросок осуществлялся только из второй шеренги, находящейся под надежным прикрытием первой. То есть не открываясь. Техника бросков вполне позволяла такие приемы. Да и что говорить, ведь стандартной тактикой римских легионеров являлся слитный залп пилумами из первых двух-трех шеренг.
Действенность метательных копий по толпе противника оказалась просто удивительной. Ведь бросали их практически в упор, а ничего крепче легких плетеных щитов и кольчуг у татар не имелось. А это для тяжелых пилумов препятствием не являлось. Что есть, что нет. Страшный гостинец! Очень страшный! И совершенно неожиданный.
Пять секунд задержки. И новый залп пилумов. Потом еще. И еще. Бойцы последовательно передавали свои метательные копья во вторую шеренгу, дабы действовать наверняка и не подставляясь.
Эффектно! Устрашающе! Противник смущен и дезориентирован. Он не привык к такому оружию. К таким приемам. К такому эффекту. Конечно, совсем легкие дротики – джиды – продолжали активно употребляться по всей Азии, Северной Африке и даже на просторах Восточной Европы. Однако их действие было не в пример слабее…
Почему пилумы? Зачем Иван Васильевич возродил это древнее оружие?
Потому что он появился на просторах XVI века всего лишь каких-то одиннадцать лет назад малолетним пацаном. И объять необъятное просто не успел.
Да, гранаты были бы крайне хороши для подобного рода операций. Даже простейшие гранаты с обычным фитилем. Но ковать их из железа было очень дорого. С керамикой он связываться не стал. А отливать из чугуна его люди пока не научились. Как-то так оказалось, что литье чугуна на Руси к 1537 году еще не ведали. Да и в остальном мире делали в этом направлении только первые, робкие шаги. Так что даже то, что он пушки свои обеспечил ядрами, литыми из чугуна, стало подвигом. С нуля, считай, целое направление поднял.
А пилумы? А что пилумы? Предельно простое изделие, доступное кузнецам даже с самой низкой квалификацией. И действенное. Очень действенное на малых дистанциях. Ведь Иван Васильевич остановился на наиболее тяжелых их вариантах со свинцовым утяжелителем. Вот этими восьмифунтовыми[123] «подарками» штурмовики и приголубили изготовившихся их встречать татар. Почти в упор – шагов с десяти. Прямо через развалины стены нанизав самых боеспособных и защищенных доспехами воинов, словно жуков на булавки. А иной раз и не по одному, формируя своеобразное канапе.
К этому времени подоспели основные силы пехотного полка.
Их, конечно, тоже обстреливали лучники, но досталось им много меньше. Тут и фокус внимания был не на них. И доспехи у них имелись хорошие, а кое у кого и щиты. И запасы стрел у лучников противника оказались небесконечные. Нет, конечно, в крепости стрел хватало. Но здесь и сейчас обычный колчан на два десятка «выстрелов» заканчивался удивительно быстро. А любая заминка в этом деле действовала против защитников.
Но вот легионеры подвалили к останкам стены. И московские стрелки дали залп из ружей. В упор. А потом еще. Еще. И еще. Новый сигнал. Обстрел прекратился. И штурмовики на волне деморализации и шока защитников бросились вперед, стремясь как можно скорее преодолеть баррикаду и захватить плацдарм за ней. Самая сильная часть наступала на самый ослабленный участок в боевых порядках противника. Сказался и «обстрел» пилумами, и пули стрелков.
Перевалив через обломки стены, штурмовики едва успели сомкнуть строй. Опомнившиеся татары атаковали их со всей страстью.
Но не тут-то было.
Оттесняя их большими щитами, штурмовики подрезали короткими мечами незащищенные ноги противника[124], перемежая быстрыми уколами в лицо и шею. Защитники Казани оказались не готовы к такому бою. Они со своими саблями и легкими короткими копьями ничего не могли противопоставить новому противнику. Эта тактика, проверенная веками античных боев, оказалась невероятно действенной именно в такой плотной свалке.
Следом за штурмовиками на образовавшийся плацдарм стали подтягиваться пикинеры, оставившие свои пики в лагере. Прикрываясь круглыми щитами и активно орудуя фалькатами, они поддерживали успех товарищей. А на фоне всего этого безобразия активно работали стрелки. Поначалу прямо через стену, а потом, перебравшись, действовали через головы соратников, стреляя во врагов чуть ли не с двух-трех шагов.
Но вот пространство за стеной окончательно очистилось.
Легионеры и штурмовики устроились отдыхать. А артиллеристы бросились подтаскивать легкие трехфунтовые пушки. Иван Васильевич не тешит себя иллюзиями. Этот город был набит войсками, и драться требовалось за каждую улицу, за каждый дом. Вот он и не стеснялся в методах.
Дверь в здание забаррикадирована изнутри? Так постучитесь пушечным ядром. А потом несколько штурмовиков войдет внутрь и всех успокоит. Мощные, крепкие, большие щиты в тесном пространстве не оставляли противнику никаких шансов. Тем более что поверх штурмовиков постоянно работали приданные стрелки, методично истребляя всякое сопротивление.
Кто-то занял позиции в узкой улице с копьями или пиками, надеясь задержать врага малыми силами? Удар картечью в упор избавлял их от иллюзий.
Несмотря на подавляющее превосходство, уличные бои шли весь день.
Басилевс велел проверять каждый дом и каждый закоулок. Параллельно приходилось выводить обывателей в специально разбитый для них лагерь в стороне от города. Хан не смог совсем избавиться от мирных жителей. Кто-то не захотел уйти, кто-то не смог, а кто-то был нужен. Лишней крови Иван не желал, а потому организованно выводил их в сторонку от греха подальше. А то еще на нервах кто в драку кинется. А оно надо?
Другой важнейшей задачей, вынудившей продвигаться так медленно, было желание Ивана не дать разгореться пожарам. Город-то деревянный. И местами легионерам пришлось изрядно потрудиться, чтобы задавить очаги возгорания. Били из пушек, чтобы обрушить конструкцию, а потом ее растаскивали и заливали. Хорошо хоть погода стояла безветренная и не очень жаркая.
И вот наступил вечер.
Город был полностью очищен от войск и жителей, оттеснив остатки защитников в каменную цитадель. Штурмовики, изнуренные до последней крайности, отдыхали в компании легионеров. Уланы, спешившиеся по данному случаю, заступили в дозор и обеспечивали охранение в непосредственной близости от врага. А тяжелые двенадцатифунтовые пушки спешно размещали на позициях для обстрела цитадели.
Каменная крепость была небольшой и старомодной. Осадные пушки ею никто не готовился «танковать». Посему будущее защитников выглядело не очень радужно. Но с вечера они сдаваться отказались. Они свято верили в прочность ее стен и помощь Аллаха.
Лишь утром, когда восемь двенадцатифунтовых пушек часик поработали, между защитниками и нападающими появилось полное согласие и взаимопонимание. Тяжелые
