Эрик сел в кресло, и Амадео приложил к его затылку индукционную антенну. Прошло несколько секунд. Ничего не менялось.
– Готово, – сказал Амадео и вернулся к пульту.
– Ничего не чувствую, – сказал Эрик.
– Пока нет опасности – так и будет, – сказал доктор. – Тогда я тебя сейчас провожу, тут на втором этаже, на лестничной площадке, есть очень хорошее окошечко.
– С этим умеешь обращаться? – Полковник протянул Эрику автомат. Автомат был знакомый – для той, новой памяти, – «калашников» с откидным прикладом. Эрик протянул руку, чтобы взять автомат, но рука повисла, словно перебитая в локте, в пальцах набрякла отвратительная слабость. Эрик попытался пересилить взбунтовавшуюся руку, напрягся – рука затряслась, упала вдоль тела, а слабость хлынула в плечо, в горло, в голову, – его согнуло, скорчило, руки прижались к животу…
– Не могу! – простонал он. – Ну не могу же! О-о, что ты…
Его передернуло, спазмом сжало горло, глаза застлал туман; сквозь туман он видел доктора и чувствовал, как тот обнял его за плечо и уводит куда-то, уводит, уводит… «Только если блокировать ему память», – донеслось издалека. «Эрик!» – кто-то обращался к нему, и, зная, что за предложение сейчас последует, Эрик закричал:
– Нет! Нет! Не-е-ет!!!
«Успокойся, – говорил ему доктор и двигался рядом, большой и надежный, – никто тебя не заставляет…» Эрик открыл глаза. Было светло и темно одновременно. Доктор был рядом. Амадео влип в компьютер. Полковник стоял, держа один автомат на весу. Потом раздался сигнал вызова, полковник поднес рацию к щеке и отозвался:
– Слушаю.
– Вектора сдвоились, – сказал голос в рации. – «Эй» и «Си», «Би» и «Ди». Вектор «И» остается неподвижным. Пара «Эй-Си» движется на северо-северо-восток – очевидно, по Большому проспекту. Пара «Би-Ди» движется на северо-востоко-восток, угловая скорость мала, усиление сигнала значительное… почти прямое приближение, шеф. Я думаю, они едут как раз по той улице, что и мы.
– Это два мотоциклиста, Эд, – сказал полковник. – На кроссовых «ямахах». Вооружены. Постарайся что-нибудь сделать… но только из засады. В открытый бой не вступай. Это более чем профессионалы, Эд.
– Понял, – сказал Эд. – Тогда, с вашего позволения, я немного отъеду.
– Хорошо. Как там вторая пара?
– Едут. Кажется, свернули. Так… что это у нас?… Улица Коперника, шеф. Они уже почти на месте.
– Хорошо. Не выключайся, Эд. Глеб! Глеб, ты меня слышишь?
– Да, шеф. Все, я их вижу. Они появились. Потом.
– Амадео, – сказал полковник, – найди-ка еще раз этот канал, по которому шла информация от мотоциклистов.
Амадео проворчал что-то, но сделал, что от него требовали. По дисплею старого компьютера побежали четыре колонки шестизначных чисел.
– Н-ну… – начал было полковник, и тут в рации раздался голос Глеба:
– Готово. Лежат.
По второй и третьей дорожкам бежали сплошные нули.
– Эд, – позвал полковник.
– Здесь.
– Что там у тебя?
– Вот-вот должны появиться. Я стою за углом, мне вдоль дороги не видно… Ага!
Слышно было, как взревел мотор, потом послышалось несколько выстрелов, страшный удар и звук разбитого стекла.
– Эд! – закричал полковник.
Ему не ответили.
– Остался последний, – сказал доктор. Нули бежали по трем дорожкам. – Дай-ка. – Он отобрал у полковника автомат.
– Лео, прекрати! – крикнул полковник, но доктор уже вышел из комнаты.
– Проклятье! – сказал полковник. – Амадео, что у тебя?
– Если бы не дергали… – сказал Амадео.
– Уйди вон туда, – сказал полковник Эрику. – За стеллаж. Чтобы тебя видно не было.
– Лучше здесь, – сказал Эрик. – Он не сможет стрелять одновременно в обоих. Может быть, вы и успеете выстрелить… хотя вряд ли. Я буду стоять здесь, а вы отойдите вон к тому столу. Меня он увидит первым.
Полковник молча отошел туда, куда показал Эрик, передернул затвор, направил ствол на дверь. Стояли молча. Ждали. Пищал компьютер.
– Есть, – сказал Амадео. – Пошла команда. Пропихнул.
– Когда сработает? – спросил, не оборачиваясь, полковник.
– Две транзакции, – сказал Амадео. – Секунд сорок.
– Возьми автомат, – сказал полковник.
– Я не умею, вы же знаете.
– Тогда уйди вон туда и ляг на пол.
Амадео послушно ушел и лег. Эрик опять, как было уже несколько раз, почувствовал, как обретают четкость те предметы, на которые он не смотрит. Он медленно пошел к двери.
– Куда? – спросил полковник.
– Ничего, – сказал Эрик. – Все в порядке. Сейчас все кончится.
В коридоре, за поворотом, ударила длинная очередь. Это было как вспышка магния – Эрик сразу увидел то, до чего не доставал взгляд: колено коридора, проемы дверей, еще один поворот – оттуда, от угла, и стреляли, – и кто-то живой, мягкий, движущийся за тем поворотом, а дальше – выход наружу, открытая дверь… Он стоял и ждал новых звуков, и они были, но какие-то непонятные и не дающие изображения. Каким-то чутьем он понял вдруг, что опасности нет. Опасности нет. Это было даже не ощущение – просто неведомо откуда пришедшее точное знание.
– Все, – сказал он полковнику. На экране бежали четыре колонки цифр, и в трех были одни нули, а в четвертой – одни семерки.
– Что – все? – спросил полковник, не опуская автомат.
– Сработало. Пойдемте скорее, пока они не смогли отключить.
В коридоре было почти темно, но в звуке шагов Эрик видел все. За поворотом, спиной к стене, сидел на полу доктор, зажимая лицо руками, а в двух шагах от него, раскачиваясь и постанывая, стоял на четвереньках человек в шлеме, похожем на мотоциклетный. Полковник нашел выключатель, загорелся нормальный свет. Вместе с Эриком они связали совершенно не сопротивляющегося мотоциклиста его собственными ремнями. Потом Эрик снял с него шлем. Когда он снял шлем, человек страшно закричал и подпрыгнул, стараясь головой попасть обратно, но промахнулся и упал ничком. Эрик быстро отдал шлем полковнику.
– Унесите, – сказал он. – Унесите скорее.
Полковник понял и ушел, унося шлем. Эрик подошел к доктору. Доктор был жив. Эрик взял его за одну руку и тихонько отнял ладонь от лица. Лицо было испачкано кровью, но ран видно не было. Он отнял вторую ладонь. На месте правого глаза зияла глубокая дыра, из которой вытекала черная кровь и что-то еще. Правый висок был разворочен, из раны торчал осколок кости.
Бегом вернулся полковник.
– Надо «скорую», – сказал Эрик. – Ему выбило глаз.
– Уже, – сказал полковник. – Сейчас приедут. Я – туда. – Он махнул рукой в сторону выхода, и Эрик понял, куда именно.
– Я с вами, – сказал он.
– Ладно, – сказал полковник. Он быстро и ловко перевязал доктора. – Пошли.
«Ямаха» стояла с работающим мотором. Было уже почти светло.
– Ты за руль? – спросил полковник.
– Хорошо, – сказал Эрик. В «этой» жизни он не водил мотоцикл, но теперь все смешалось.
В полукилометре уже стояли две полицейские машины, а за ними – серый «мерседес» с вдавленной дверцей и пробитыми пулями стеклами. Тут же лежал искореженный мотоцикл и труп мотоциклиста в оснащенном антеннами шлеме. Эрик затормозил, полковник, не слезая с седла, показал полицейским свое удостоверение.
– Это наше дело, – сказал он. – Никого не подпускайте сюда и ничего не трогайте. И еще: передайте по всем постам, пусть ищут фургон с радиостанцией. Фургон или «универсал» с зашторенными окнами.
