— А ты не слишком со мной откровенен? — вдруг насторожился эльф.
Дядько беззвучно рассмеялся:
— В самый раз. А пока тебе лучше вернуться к своим. Наверняка испереживались, болезные.
— Шутник, — хмыкнул Таррэн. — Где ты видел, чтобы светлые беспокоились о чем-то, кроме своей выгоды?
— А темные — кроме своей гордости? — в тон ему подхватил седовласый.
Таррэн с нескрываемым облегчением выдохнул, чем еще раз доказал, что на высокомерных сородичей походил лишь цветом глаз и шевелюры, да и ту в знак протеста собирал в конский хвост, презирая неудобные прически. Окинув новым взглядом Стража, он пораженно покачал головой, искренне восхищаясь человеческой наглостью, а затем послушно направился в дом — успокаивать раздраженных собратьев, которые, кстати, взвились бы окончательно, если бы только слышали этот разговор.
Уже наверху Таррэн стер с лица неподобающую перворожденному усмешку, придал ему скучающее выражение, а затем подумал, что зря так долго откладывал посещение Серых пределов. Целых двести лет не мог выбрать время, чтобы хоть глазком взглянуть на знаменитые заставы и потрясающих в своей необычности тварей Проклятого леса. Потому что если живущие там люди хоть немного похожи на этого седовласого интригана, если Стражи относительно терпимы ко всем расам, то рядом с ними вполне можно будет ужиться даже такому бродяге, как он.
Это ли не повод изменить своим принципам?
Белик и чем-то ужасно довольный Карраш вернулись к каравану лишь к следующему полудню. Как нашли дорогу, никто не спрашивал: здоровенный гаррканец, судя по всему, обладал массой скрытых талантов, а потому без особого труда нашел и нагнал медленно плетущиеся телеги.
Дядько лишь вопросительно приподнял брови, выразительно оглядев мокрую одежду племянника, с которой до сих пор скатывались блестящие капельки, и босые ступни, упирающиеся в бока гаррканца. Но Белик только отмахнулся: мол, пустяки. Главное, что Карращ согласился оставить эльфов в покое.
— Вы чего? Прямо на ходу в реку упали? — не сдержал улыбки Гаррон.
— Не-а, — на удивление благодушно отозвался пацан. — Просто мне приспичило с утра порыбачить, а это злобное чудовище решило помочь. Знаешь, как он глушит рыбу? Разбегается по склону, а потом всем телом падает в воду!
Караванщики нестройно рассмеялись, сообразив, что наглая скотина наверняка просто позабыла предупредить хозяина о своем «вспоможении» и плюхнулась в реку, окатив мальчишку с головы до ног.
— Не страшно рядом с таким зверем-то? — настороженно покосился на скакуна Ирбис.
Белик улыбнулся:
— Не. Карраш у нас — существо стадное, а потому будет подчиняться тому, кого считает вожаком. У нас так заведено.
— А ты при чем? — удивился Молот.
— Так я сильнее и уже не раз это доказывал! — с важным видом надулся мальчишка.
Весельчак с сомнением хмыкнул:
— Хочешь сказать, он с тобой борется? И каковы результаты?
— Ну-у-у… — задумчиво протянул Белик, почесав макушку, а затем вопросительно посмотрел на норовистого друга. — Как считаешь? Я пока соответствую?
Карраш согласно хрюкнул и, хитро прищурившись, отряхнулся. Да так энергично, что потерявшего бдительность мальчишку мигом сдуло со спины.
— Вот наглец! — проворчал он, ловко приземлившись на ноги, и погрозил четвероногому другу кулаком. — Погоди! Вернемся домой, и Траш за тебя возьмется сама, а у нее разговор короткий: напакостил — получай по морде!
Гаррканец скорчил жутковатую гримасу и, нимало не расстроившись, помчался прочь, поближе к протоке, рядом с которой устроились на отдых люди. Влетел в протоку на полном ходу, погрузившись по самое брюхо, и принялся жадно заглатывать холодную воду. Хоть лето и было в разгаре, однако близость гор уже сказывалась: вода в ключе была ледяной.
— Смотри, запаришь, — предостерег Аркан, но Белик только отмахнулся:
— Он у меня холода не боится. Огонь только не любит, а все остальное — пожалуйста.
— И как ты с ним ладишь?
— Он меня не злит, а я не заставляю делать то, что ему не нравится.
— А как же яд? — полюбопытствовал Весельчак. — Вдруг поранит?
Белик на мгновение Задумался, но потом легкомысленно тряхнул головой:
— Нет. Малыш очень осторожен. К тому же яд не всегда выделяется, а только когда он сам этого захочет. Когти Карраш всегда прячет, да и зубы зря не распускает. Он у меня умница!
Караванщики переглянулись, похмыкали, но, кажется, не очень поверили.
— Малы-ы-ыш, подойди-ка сюда! — вдруг позвал пацан, и мокрый гаррканец немедленно примчался обратно. — Покажи дядям зубки. Да не эти, чудо мое! Все покажи, а то они сомневаются в том, что ты у нас особенный.
Карраш оскорбленно всхрапнул и разинул пасть, разом уподобившись диковинному питону и заодно продемонстрировав собравшимся красную глотку. А там, за первым рядом совершенно обычных зубов, как у нормальных травоядных, начал выдвигаться из десен второй — с острыми, хищно загнутыми внутрь, неимоверно длинными и поистине жуткими клыками, от одного вида которых хотелось осенить себя охранным знаком.
— Страсти какие! — передернул плечами герр Хатор, на всякий случая отойдя подальше.
— Я же говорил, что он демон, — заметил седовласый, бесстрашно похлопав гаррканца по спине.
— Но я не думал, что это на самом деле окажется так!
— Теперь убедился?
— Да уж, — пробормотал купец. — Теперь того и гляди — в кошмарах сниться станет!
Карраш польщенно заурчал, но Белик не позволил ему закрыть рот, а, подхватив с земли длинную палку, вдруг ловко надавил на передний клык, с кончика которого соскользнула крохотная желтая капелька.
— О! Глядите-ка! — Пацан торжествующе сунул задымившуюся деревяшку прямо под нос беспокойно загомонившим людям, и те дружно шарахнулись в стороны. Палка тем временем потемнела, почернела, обуглилась, а затем с хрустом переломилась на две части. Как раз там, где ее коснулась ядовитая слюна.
Гаррканец, удовлетворившись произведенным эффектом, гулко сомкнул пасть и смахнул длинным языком упавшую капельку, чтобы никого не задело, но затем все-таки не удержался: хитро сверкнул глазами и, кровожадно оскалившись, ринулся на молодого хозяина, к полному ужасу караванщиков. У Стража, который давно привык к манере общения своих подопечных, это вызвало лишь снисходительную усмешку.
Белик от зубов зверя
