– Сама сказала?! Тебе, темному? – Грета покачала головой. – Ну, мать моя! Вот уж не думала, что доживу. Хотя ты пришел сюда живой и даже не поцарапанный…
Таррэн непроизвольно дернул щекой, где совсем недавно пламенели четыре уродливые раны, а потом неожиданно сообразил, что Белка по какой-то причине решила избавить его от позора. Не дала прослыть на всю заставу похотливым самцом. Конечно: кто, как не она, мог знать, о чем подумают Стражи, разглядев следы когтей на его красивом лице? Да и Седой милосердно промолчал. Почему?
– Пожалуй, ты и правда особенный, – задумчиво произнесла бабка. – Потому что кроме меня и воеводы подробностей ее прошлого не знает никто. Ты ее видел, остроухий? Знаешь, какие руны на ней горят?
– Догадываюсь. А видел только руку, краешек. Случайно: кисть и предплечье, и это было страшно.
– Ну это-то как раз не страшно. Главное, чтобы ты на остальное не смотрел, – у старухи вдруг похолодел голос. – Ты меня понял? Никогда не смотри на нее! Не смей оборачиваться, если она попросит отвернуться, иначе потеряешь рассудок! Эти руны только для женщин безопасны, остроухий! Потому и с ранами ее вожусь всегда лишь я. Раньше мог еще Сар’ра, но последние десять лет даже он не решался войти без приглашения.
Таррэн невесело кивнул:
– Я понял.
– Нет, не понял! – снова рассердилась старуха и замахнулась на эльфа полотенцем. – Если взглянешь на нее, мигом забудешь обо всем остальном: о семье, долге, жене, детях… Будешь с ума сходить и ни о чем другом не вспомнишь! Но это еще полбеды, остроухий, потому что ты будешь жить, сохранишь рассудок и еще сможешь служить, работать, воевать… если воля сильна, конечно. И если Белка разрешит. Но коли хоть раз увидишь ее спину – умрешь. Мы лишь однажды упустили, просто не знали тогда, в чем опасность! Так несколько лет назад один дурачок решил проверить и подглядел в щелочку… а потом с крыши сбросился, чтобы не мучиться. Мальчишка… просто глупый мальчишка, который решил, что сумеет преодолеть это проклятие… всего двадцать ему тогда исполнилось. Только-только в пределы пришел. Вот с тех пор Белик так себя и ведет, чтобы никто больше… понимаешь?
Таррэн несильно вздрогнул.
«Я их убиваю…» – снова вспомнился ему ее мертвый голос. И, Бездна, как же это было верно!
– Я не пугаю, – все еще сердито покосилась на него Грета. – Даже Гончие лишь догадываются, почему с Бел так сложно. И пускай так и останется, потому что наверняка найдется немало дураков, которые решат проверить свои силы. Мол, любовь творит чудеса… А тебе я говорю открыто: не смотри! И цени мою доброту, темный: раньше, может, и не сказала бы. Да только раз ты удержался сегодня, может, сумеешь ей когда-нибудь и в другом деле помочь.
Таррэн только невесело усмехнулся: «Если бы… Но я же враг. И всегда останусь только врагом. Всегда по другую сторону, всегда напротив, но никогда – рядом».
Старая Грета неожиданно вздохнула.
– Какая ирония, да? Задела тебя наша Белка?
Таррэн отвел взгляд.
«Это просто магия, – тоскливо подумал он. – Всего лишь проклятая магия, от которой я схожу с ума. Как Элиар, как Танарис, как все мы. Всего лишь дурацкая магия… Торк! Но почему я согласен даже на это, лишь бы ей больше не было больно?!»
– Тяжко тебе, – понимающе кивнула бабка. – Но поверь, остроухий: мало кто может себя перебороть, да и желание для этого нужно. Такое, чтоб не слабее ее силы оказалось. У тебя оно есть, и значит, Белка в тебе не ошиблась. Правильно доверилась с узами. Она никогда не ошибается, темный, иначе не дошел бы ты живым до заставы. Чего дернулся? Я не первый год на свете живу, замечаю кое-что. Особенно то, как Траш на тебя смотрит, а ведь они с Бел очень близки… Да и Каррашик принял за своего, а такого еще ни разу за десять лет не было. Так что не таращи глаза и лучше подумай, что скажешь, когда она проснется. Но вздумаешь ее обидеть – помни: я за тобой слежу!
– Да, мать. Спасибо, – похолодевшими губами выдохнул Таррэн.
– Проследи, чтобы ее не побеспокоили, а я на кухню – там у меня мясо подгорает, – властно распорядилась бабка и, неожиданно грациозно поднявшись, неспешно удалилась.
Таррэн машинально кивнул и надолго выпал из реальности, погрузившись в размышления о собственном роке, сотни раз проклятом роде, не менее проклятом амулете Изиара и ближайшем будущем. Тоже – проклятом и, вероятнее всего, весьма коротком: примерно до того времени, когда придет пора войти в Лабиринт безумия. И Таррэн почти не сомневался, что живым оттуда не выйдет.
Тоска, как ни странно, сегодня не спешила возвращаться. Никакого отчаяния по поводу грядущего Таррэн тоже не испытывал, хотя времени у него осталось совсем немного, каких-то три или четыре дня… Но он умел ценить редкие дары своей странной жизни. Особенно то, что получил несколько драгоценных часов про запас и возможность снова увидеть насмешку в знакомых глазах. Да, хотя бы ее – вместо прежней ненависти и презрения.
Ради такого можно побороться, помучиться пару дней. Поэтому он просто молча сидел у фонтана, как недавно Шранк, рассеянно гладя жесткие пластинки на загривке притихшей хмеры, невидяще смотрел перед собой и терпеливо ждал, когда настанет его очередь исполнить свой долг.
– Нет, я все-таки не понимаю! – упрямился Весельчак, исподлобья глядя на Воеводу. – Почему нам нельзя идти сегодня? Или завтра?
Урантар только усмехнулся.
– Что, не терпится покончить с жизнью?
– Нет. Не терпится покончить с этим дурным походом.
– Ну, скажем так: я бы не хотел потерять вас только из-за того, что вы надышитесь здешним воздухом и испустите дух где-нибудь на середине пути.
– Ты ж сказал, что двух дней хватит для привыкания, – напомнил Сова.
– Верно. Но рисковать все равно не стоит. К тому же у нас останется еще шесть суток в запасе.
– Ты уверен? – негромко хмыкнул Танарис. – Если мне не изменяет память, до Лабиринта идти примерно три дня. Ну на самом деле поменьше, но с учетом местности будем считать, что три. Значит, и обратно идти придется столько же. Плюс Таррэну потребуется время, чтобы уладить дела внизу: день или два, точно не знаю. Но тогда получается, что сроки-то не сходятся. Ты ничего не путаешь?
– Да уж, – буркнул рыжий. – Как раз тех двух дней, что мы тут сидим дураками, и не хватает! Или расчет на то, что в одну сторону мы доберемся, а потом… Урантар, если ты не в курсе, то я бы хотел вернуться домой, а не покоиться с миром в чьем-нибудь желудке!
– Представь себе, я об этом догадываюсь, – подозрительно серьезно отозвался воевода.
– Что ж ты тогда нам голову морочишь?! – взорвался Весельчак. – Зачем нас вообще сюда отправили, если у вас есть целая застава подготовленных Стражей, которые к тому же отлично знают, как справляться со здешними зверушками? Зачем вам обычные
