Танарис вместо ответа направил туго сжатый, уже звенящий от магии кулак в сторону пленников, и угрожающе оскалился:
– Где Адвик и Аркан?
– Неужели ты думаешь, что я оставила их в живых?
– А темный?
– А ты как думаешь? – кокетливо улыбнулась Белка, и светлый, призвав свою древнюю магию рода, мгновенно окутался ревущим зеленым пламенем с головы до ног. Под ним почернела и пожухла трава, над головой взвился дымок, а в напряженно застывшей руке появился огненный шар, который недвусмысленно качнулся в сторону Стражей.
– Стой на месте, или они умрут, – предупредил эльф. – Оружие брось. Только дернись, и я превращу их в фарш… Живее, сказал! Я не намерен с тобой играть! Так что отойди по-хорошему и не думай, что я не найду способа тебя убить!
Белка улыбнулась еще шире и, отступив на шаг, медленно подняла пустые ладони.
– Я пришла без оружия, болван, а единственным ножом поразила Зесса. И пока не собираюсь на тебя нападать. К тому же я могла бы сделать это раньше, но не сделала. Как думаешь почему?
Эльф подозрительно прищурился:
– С моей смертью они умрут – посмертное проклятие не перебороть даже тебе. Так что если хоть на волосок сдвинешься, не обессудь – похороню рядом с твоими дружками. Что тебе надо? Зачем этот глупый блеф? Я не дурак и прекрасно понимаю, что ты не питаешь ко мне дружеских чувств.
– Да, я рассердилась, когда ты отдал меня этим похотливым уродам, – промурлыкала Белка, с преувеличенным вниманием изучая свои коротко подпиленные ноготки. – Даже хотела тебя порвать, посмотреть, как ты просишь пощады и как льется твоя кровушка. Но потом я подумала: а ведь мы могли бы сработаться.
– Что за бред?
– Почему сразу бред? – удивилась Гончая. – Жизнь за жизнь. Ты отдал мне темного, а я помогу тебе выбраться из леса, раз уж мои парни заупрямились. Траш и Карраш никого не тронут, даю слово. Если хочешь, они вообще ничего не узнают, пока ты не покинешь пределы. Рыжего можешь прибить – он мне до смерти надоел. С Ирбисом и Совой поступай как знаешь, они мне не друзья. Шранка не спасти, это понятно. Элиар тоже не жилец, но тут я совершенно ни при чем. Разве что дядьку не хочется трогать, но я надеюсь выторговать у тебя его жизнь. Как насчет обмена?
Танарис хищно прищурился и усмехнулся.
– А что ты можешь мне предложить?
– Жизнь, ушастый, и возможность выбраться из Проклятого леса. Сам посуди: убить магией ты меня не можешь, от ножа я увернусь. Деться тебе одному некуда. А если мы окончательно рассоримся, можем погибнуть оба. Может, поищем компромисс, раз уж так все сложилось?
– Думаешь, я тебе поверю?
– Думаешь, ты выберешься отсюда в одиночку? – дерзко ухмыльнулась Гончая. – У тебя осталась всего пара часов до того, как здешние зверушки выйдут на охоту: без темного они снова станут теми, кем были. Не думай, что «место мира» тебя спасет – сюда часто наведываются пересмешники и другие создания, которые с превеликим удовольствием высосут твою жизнь. Тебе нужен проводник, ушастый, хочешь ты того или нет. И я, как ни странно, могу им стать. Тем более твоя магия для меня – форменный пшик.
– Зато твоим друзьям не поздоровится!
– Ой, только пугать меня не надо, – выразительно поморщилась Гончая. – Я знакома с этим сбродом всего пару недель, и этого совершенно недостаточно, чтобы рвать из-за них жилы. За Уриса и Сторма я бы еще поборолась, а так… Оставь в покое Дядько, и мы квиты. Что скажешь? Ты не трогаешь нас, я не стану мстить за Волкодавов, а затем мы оба помогаем тебе выбраться из пределов и расходимся, как в море корабли.
– Белка! – приглушенно ахнул воевода. – Ты что делаешь?
– Спасаю твою шкуру! – огрызнулась она. – И свою заодно!
– Ты…
– Не лезь, дурак! Без нас он погибнет!
– Да пускай сдохнет! – бешено взвыл Урантар. – Хоть на суку повесится, урод, но я его отсюда не выведу!
– Зато выведу я, если тебе жить надоело! Без него в одиночку нам тоже не пройти, седая твоя башка! Он маг! И он поможет нам выиграть время, когда зверги и хмеры опомнятся! Я не для того столько времени в пределах пахала, чтобы сыграть в ящик там, где можно этого не делать! Ни один чужак этого не стоит! И уж тем более темный!
Седой окончательно вызверился на племянницу, собиравшуюся променять его жизнь на жалкую шкуру предателя, и зло выдохнул:
– Знаешь что… Если решила ему помогать, то делай это без меня!
– Идиот!
– А ты… Кажется, я в тебе ошибался.
– Ты вообще склонен ошибаться, – ядовито отозвалась она. – И самой главной ошибкой было то, что ты решил довериться темному! Правда, теперь это не важно. Мы уйдем отсюда, Дядько. И выведем этого остроухого прочь.
Урантар медленно покачал головой.
– Без меня.
– С чего бы мне доверять Гончей? – прервал их отчаянную перебранку Танарис, сверля Белку подозрительным взглядом.
– Ты оказал мне услугу, эльф, – холодно уронила она, демонстративно сложив руки на груди и подчеркнуто не глядя в сторону пленников. – Ты отдал мне темного, и за это я готова простить тебе даже Адвика с Арканом. Поверь, я умею ценить широкие жесты, а ты, сам того не ведая, оказал мне поистине неоценимую услугу. Ты ведь догадываешься, насколько я не люблю его род? Просто раньше у меня не было возможности рассчитаться. И я полностью согласна с тобой: темные достойны смерти. А наш ушастый друг к тому же так славно кричал… Ей богу, я даже пожалела, что его нельзя убить дважды.
– Так это ты его убила? – приглушенно ахнул Весельчак, но Гончая словно не услышала.
– Что ты с ним сделала? – все с тем же подозрением спросил Танарис.
Белка жестко усмехнулась.
– Думаешь, вру? – Она подняла правую руку и продемонстрировала перстень. Тот самый, который он так долго искал. Тонкий ободок потемневшего от времени кольца в виде свернувшегося дракона, держащего в пасти крупный изумруд. Родовой перстень. Средоточие жизни и силы любого эльфа. Его единственное уязвимое место. Его второе сердце. Его душа, которую она хищно сжимала в ладонях, с наслаждением растирая по разбитому камню свежую кровь.
– Как думаешь, откуда он у меня?
Танарис недоверчиво хмыкнул. Но ошибиться невозможно: это был тот самый перстень, за которым он так долго охотился. Таррэн не мог отдать его добровольно: такие вещи хранят как зеницу ока, потому что в этом кольце заключен источник бессмертия перворожденных. И Таррэн не отдал бы его, если бы был жив.
– Где ты его взяла? – хрипло прошептал светлый.
– Вырвала с мясом.
– А Таррэн?
– Ты не слышал крика? – довольно
