— Отправляйтесь в корпус, — скомандовал капитан Вагхан, принимая у Аргара пойманную душу. — Кадеты, по своим комнатам! Узнаю, что нарушили приказ, — уволю!
Сказав это, он направил грифона вперед, и весь отряд незамедлительно полетел следом. Глядя на этих знающих свое дело ловцов, я даже не сомневалась, что им удастся разобраться с перелетевшими через барьер душами. Вот только тревога меньше не стала, и мне отчетливо вспомнились недавние слова капитана: «Ситуация в море сейчас сложная». А еще строчки из объявления о наборе кадетов: «Повысилась активность потерянных душ». И в завершение: «Корпус понизил требования для кадетов». Все это откровенно пахло стухшей рыбой, и мне определенно не нравилось. Как и остальным.
Путь до корпуса мы проделали молча и так же молча вошли в ангары, где оставили уставших летунов. Зато, когда возвращались в общежитие, саламандры объявили, что намереваются продолжить вечер за бутылкой огненной.
— А вы, дети, марш спать! — усмехнулся Аргар, обращаясь ко всем кадетам, но прицельно глядя на Сильвию.
Та только демонстративно фыркнула и, попрощавшись с остальными, направилась к лестнице, ведущей на женский этаж. Мы с Крилл двинулись следом и спустя некоторое время в таком же составе побрели к душевой.
Стоя под горячими струями, я по-настоящему наслаждалась. И не столько их чистотой и приятной температурой, сколько просто самою водой. Никогда мне даже в голову не приходило, что она может приносить такое удовольствие. Я словно соприкасалась с чем-то живым, подвижным, но одновременно неуловимым.
Прикрыв глаза, представляла, что стою под одним из водопадов, которые существуют в теплых краях. И вода, чистая, древняя, как сами живительные истоки, напитывает тело и душу невидимой, но удивительно прекрасной энергией. Очищает.
А потом, вернувшись в комнату, я сидела у окна и смотрела на ночное море. Смотрела и думала, как все-таки переменчива жизнь. Наверное, каждому выпадает шанс что-то изменить, и только от тебя зависит, воспользуешься им или нет.
Я выпавшую возможность упускать не собиралась. И, следуя цели стать настоящим ловцом, засела за зубрежку клятвы, которую предстояло выучить к завтрашней церемонии.
ГЛАВА 8
— Спит, да? — сквозь сон расслышала я мелодичный голос.
— Ага, полночи просидела.
— Вот дура, раньше выучить не могла!
А следом уже громкое и совсем не мелодичное:
— Подъем!!!
Я так и подскочила с кровати, путаясь в одеяле и пытаясь понять, что это такое сейчас было. Читаемый накануне кодекс ловцов бухнулся на пол, и шум от его падения был прямо пропорционален количеству содержащегося в нем текста. В комнате царила кромешная темнота, отчего я подумала, что стоит глубокая ночь. Но надежды на возобновление сна в пух и прах разнес прозвучавший в следующую секунду гонг.
— Живо собирайся! — хором крикнули сирены.
А когда я, скача на одной ноге, пыталась попасть второй в штанину, крикнули снова:
— Теперь выметайся!
Я и выметалась, попутно застегивая белую рубашку, натягивая серый жилет и китель. Волосы заплетала уже в коридоре, а когда почти добежала до лестницы, внезапно вспомнила, что забыла умыться. Пришлось возвращаться за полотенцем в комнату, куда особо наглые души не хотели меня впускать.
— Убирайся! — кричали нахалки, в то время как я дергала охваченную голубым дымком ручку.
— Если не впустите, — проговорила очень вкрадчиво, — стану ловцом и развею.
— Силенок не хватит, — усмехнулись сирены, но в комнату все-таки впустили.
Окончательно приведя себя в порядок, я в темпе направилась в столовую, куда уже стекались остальные кадеты и ловцы. В коридоре столкнулась с Крилл, и до башни мы шли вместе. В зале все было так же, как вчера, за одним-единственным исключением: стоял ужасный шум.
Заняв свободные места, мы с Крилл осмотрелись и тут же поняли, в чем дело. Тарелки и чашки на столах пустовали — все до единой.
— Да развеять его к глубинной матери! — ругался кто-то из сидящих за другим столом ловцов. — Каждый день одно и то же! Хватит это терпеть!
Его возмущение тут же подхватили остальные и активно застучали столовыми приборами по столу. В последний раз такой гвалт мне приходилось слышать на рынке, когда в нашу лавку вместо синеводки доставили не первой свежести трикару. Тогда такое безобразие вызвало бурный протест покупателей, но даже он не мог сравниться с тем, что творилось сейчас. Вопили в основном молодые ловцы и кадеты. Старшие чины в зале отсутствовали, и успокоить разбушевавшихся было некому.
— Чтоб их Глубина сожрала, — меланхолично протянула Агира, подпирающая подбородок кулаком. — И так голова раскалывается…
Саламандры с Лейоном выглядели неважно. Болезненно. Даже моего папочку чем-то напоминали. Видимо, вчерашние посиделки проходили долго и продуктивно, и опустошена была далеко не одна бутылка огненной.
Стоило подумать об алкоголе, как меня передернуло. Еще в далеком детстве дала себе зарок, что никогда не стану его даже пробовать, и до сих пор держала это обещание. Когда собственными глазами видишь, как нормальный, уверенный в себе и в чем-то даже добросердечный человек превращается в зависящий от бутылки овощ, впечатлений хватает на всю жизнь вперед.
Внезапно голоса смолки и стало невероятно тихо. Настолько, что отчетливо слышалось потрескивание дров в каминах и завывающий снаружи ветер. Все присутствующие обратили взгляды к двери, и одинаковое выражение на их лицах было мне очень хорошо знакомо.
Посмотрев в ту же сторону, я увидела входящих в зал адмирала Рея, капитана Вагхана и еще одного незнакомого мужчину. Последний выглядел гораздо старше этих двоих, отличался темно-фиолетовым цветом волос и прихрамывал на одну ногу.
— Капитан Диатей, — тихо пояснил новым кадетам Аргар. — Это половина его команды не вернулась из прошлого рейда.
Этот человек с одного только взгляда вызывал уважение. Он казался принципиальным, никогда не идущим против совести и умудренным большим жизненным опытом. Идеальная военная выправка, суровое выражение лица и чеканный, несмотря на хромоту, шаг выдавали истинного капитана ловцов, отлично знающего свое дело.
Трое вошедших окинули
