Но я страдальчески посмотрела вниз, понимая, что к подножию смогу разве что только доползти, снова перевела взгляд на мелкую нечисть, помолчала немножко и обреченно спросила:
— Что хочешь взамен?
— Всего-то три капельки крови, — моментально ответил он мне, улыбаясь во все пятьдесят шесть. — Впрочем, в честь праздника готов сделать огромную скидку — согласен на две!
Отвернувшись, я все-таки продолжила путь. Лучше с лестницы свалюсь, чем буду ши откармливать!
— Ладно-ладно, на одну! — донеслось мне вслед вместе с шелестом отростков-крыльев. — Тьфу, кадет, поглоти тебя Глубина! Половинку, всего половинку капельки!
Я как спускалась, так и продолжала спускаться.
— У-у-у, совести у вас, смертные, нет! — взвыли позади меня. — Я ж тут отощал совсем, кости вона выпирают… а вам малюсенькую, малюпасенькую капельку пожертвовать умирающей нечисти жалко!
Это он что, меня сейчас пристыдить пытается? Вот уж точно странная ночь…
— Да постой же! — выдохнул запыхавшийся ши, поравнявшись со мной.
Остановилась. Вновь на него посмотрела и только теперь заметила, насколько он изможден. Видать, действительно совсем оголодал. Ребра повыпирали, о коленки поцарапаться можно, шея такая тонкая, что непонятно, как голова только держится.
— Легенды о ши и алых рассветах слыхала? — пытаясь отдышаться, спросил голодающий.
— Допустим, — все так же настороженно кивнула я.
Внезапно ши встрепенулся и радостно хлопнул в ладоши:
— Знал! Так и знал, что ты мне подходишь! Пожертвуешь капельку крови в первый алый рассвет, и целый год тебе обязан буду. Потом раз в недельку покормишь — и я тебе каждый день дорогу до Морского корпуса прокладывать стану. А ты подумай, как это выгодно. У тебя же ни грифона, ни даже ящера захудалого, как я погляжу, не имеется.
Нет-нет. Соглашаться на такое предложение — плохая, очень плохая идея. Да кто в здравом уме вообще поверит ши?
— Ладно. — После всех волнений я и здравый смысл находились на разных полюсах. — От одной капли от меня не убудет.
Ши буквально взвизгнул, маленькие глазки засверкали, ноги затопали прямо в воздухе, и он уже разинул рот, намереваясь меня цапнуть, но я тут же отпрянула. Под недоуменный взгляд сняла с кителя маленькую булавочку, сама кольнула ею палец и только после протянула руку пускающей слюни нечисти. Они же зубы вообще не чистят! А там микробы всякие, инфекции… о, немного здравого смысла все-таки осталось.
Отвернувшись, я почувствовала, как моего пальца коснулось что-то влажное и тут же исчезло. Когда снова посмотрела на ши, тот облизывался и выглядел гораздо лучше. Изменения происходили прямо на глазах! Конечно, он по-прежнему казался несчастным отощалым полудохликом, но по крайней мере цвет кожи стал чуть ярче.
— Ну? — поторопила, уже начиная сомневаться, выполнит ли он свою часть сделки.
Выполнил! Хитро на меня посмотрел, щелкнул пальцами, и в следующее мгновение я стояла у подножия скалы.
ГЛАВА 17
Никогда не думала, что испытаю такое облегчение при виде спящего в своей комнате папочки. Он лежал на кровати, положив руки под голову, рядом с — о, чудо! — полной бутылкой. Значит, заснул трезвым.
— Пап, — потрясла его за плечо. — Пап, поднимайся.
Он отреагировал довольно быстро, что вполне можно было считать чудом номер два. Говорю же, странная ночь!
Пока он находился в ванной, меняя облик орка на человека обыкновенного, я готовила завтрак. Уже отправляя на сковороду пару куриных яиц, задумалась: а откуда они взялись? Вчера же вроде бы не было…
— Откуда продукты? — спросила у папочки, когда он разместился за столом и принялся наворачивать горячую яичницу.
Вот теперь меня снова игнорировали, что было гораздо привычнее мгновенного ответа.
— Тимард приносит, — нехотя ответил отец, чем привел меня в состояние глубочайшего шока.
Тим? Сосед? Серьезно?!
— Говорит, что вину свою заглаживает, — пояснил папа, наткнувшись на мой изумленный взгляд. — И правильно, пусть хоть так моральный ущерб выплачивает. Да из-за этого тролля проклятого моя дочь в камере целый день просидела!
Он с силой треснул кулаком по столу, чем окончательно меня успокоил. Неожиданно для себя я осознала, что видеть его таким — взрывным, хмурым и эмоциональным — гораздо приятней, чем страдающим и пытающимся встать передо мной на колени.
Когда мы шли в порт, алое небо постепенно блекло, будто выцветало, становясь бледно-розовым. На улицах все еще встречались любители долгих гулянок, из таверн доносились охрипшие крики и обрывки музыки, по тротуарам, виляя из стороны в сторону, шастали мелкие карманники, добросовестно прикарманивая все, что потерялось за эту ночь.
Невзирая на праздник, работа в порту кипела. Прибыли два торговых судна, которые разгружали несчастные, страдающие от недосыпа грузчики. Неподалеку стоял сверяющий бумаги бригадир, к которому мы и направились.
Я переживала, что не обойдется без проблем, но страхи не оправдались. Самое главное — папа не соврал, и десять золотых оказались той самой суммой, которую он должен был выплатить.
Обратно в Морской корпус обессиленная я возвращалась походкой тех самых карманников. Так и подмывало устроиться на одной из скамеечек или на худой конец просто рухнуть в снег. Как назло, ни одного извозчика не встретилось, и весь путь до скалы пришлось проделать пешком.
Остановившись у подножия, я посмотрела наверх и чуть не заплакала. Подняться по глубинной лестнице — где-то за гранью возможного.
А потом вспомнила о ши и тихонько его позвала, но ответом мне был лишь шум волн. Позвала еще раз — и снова тишина.
— Ши возьми! — от безысходности притопнула ногой. — Знала же, что нельзя верить этому Гану!
Только произнесла, как прямо перед моим носом, словно из ниоткуда, появился, собственно, ши.
— Ну вот так бы сразу, — разулыбался он. — По имени звать надо, по имени! А иначе ни один порядочный ши не откликнется!
Не став долго мучить, он быстро перенес меня на вершину скалы, а у меня не осталось ни сил, ни желания о чем-то его спрашивать. Вопросов было просто уйма, но все, на что я оказалась способна, это с горем пополам доползти до комнаты, не раздеваясь, рухнуть на неразобранную кровать и моментально провалиться в сон.
