— Как будто глубинные прогневались! — озвучил мои мысли Горт, помогая своему куратору в сотворении заклинания равновесия.
Вскоре, пока адмирал продолжал совершенствовать защиту, все остальные вкладывали силы в заклинание. Это возымело действие, и через некоторое время на корабле перестала ощущаться сумасшедшая качка. Саламандры высушили всем одежду, что способствовало мгновенному согреванию. Стараниями адмирала волны тоже больше не заливали палубу, и корабль можно было смело назвать самой настоящей непреступной крепостью, которой не страшны даже безумства непокорной стихии.
Было так странно видеть, что совсем рядом бушует и гигантскими волнами вздымается вода, точно в самом деле на дне глубинные устроили пляски, в то время как на «Летящем» царит мир и покой.
— На сегодня «рыбалка» окончена, — резюмировал адмирал Рей. — К такому кораблю души не приблизятся.
Что меня еще поразило, так это отсутствие у него усталости. Ведь словами не передать, сколько такая защита отнимает сил! А ему хоть бы что, будто не магическую защиту ставил, а несколько суток отдыхая.
Кто-то из кадетов предложил устроить нечто наподобие посиделок прямо на борту, и его поддержали. Это был и отдых, способствующий сплочению отряда, и возможность лишний раз понаблюдать за морем, составив компанию дежурным.
— Останемся? — спросила Крилл.
Мне бы хотелось, даже очень хотелось согласиться. Но, памятуя о предупреждении Тэйна, я предпочла вернуться в каюту. Чувствуя огромную усталость, я с удовольствием восполнила недавнее упущение и улеглась в постель, намереваясь этой ночью как следует отдохнуть.
В меру жесткая койка напомнила кровать, на которой мне приходилось спать всю свою жизнь, отчего, закрыв глаза, я почувствовала себя дома. Уткнувшись носом в пахнущую порошком подушку, с блаженством вытянула гудящие ноги, расслабилась и почти сразу же заснула.
С палубы доносились голоса и смех ловцов, отдаленный шум волн, а я тонула в сонливом синеватом мареве, и звуки становились все тише… тише… тише…
Присев, я спустила босые ноги с койки, бросила невидящий взгляд на спящую Крилл и поднялась. Бесшумно отворила дверь, вышла из каюты и медленно направилась к ведущей наверх лестнице.
Тело, разум и душа как будто не принадлежали мне. Я знала лишь, что должна довериться ведущему меня зову, последовать за звучащим в ушах шепотом, похожим на тихое шипение волн. Мое место там, куда он зовет. Там, где толщь ультрамариновой воды отражает серебристый и голубой свет лун, убаюкивая их отражения в своей колыбели.
Нет ни страха, ни радости — ничего, кроме послушного и непреодолимого стремления идти вперед.
Ледяной воздух проникает под тонкую сорочку, ползет по спине, заставляет кожу покрываться мелкой дрожью, но это все как будто где-то далеко. Как будто не со мной. Мне спокойно. И совсем не холодно.
Под ногами влажные, покрытые тонкой корочкой льда и соли доски. Они чуть поскрипывают, вписываясь в ночную песнь моря. Еще несколько шагов — я хватаюсь за канат, подтягиваюсь и встаю прямо на борт, видя перед собой бескрайнее темно-синее, почти черное море.
Шепот делается громче, исходя из самых морских глубин, зовет, манит, повелевает спрыгнуть прямо в объятия волн.
Шторм притих, но не заснул совсем. На дне Нагхар правит балом, и море дышит неспокойно, бунтует, вздымается, показывая свою несокрушимую мощь.
Хочу туда. К морю, к воде. Вниз…
Расправляю руки, устремляюсь вперед. Последнее мгновение, когда кончики пальцев ног еще касаются мокрого дерева — и я будто лечу, подхватываемая суровым северным ветром…
Внезапное прикосновение оказалось неожиданно горячим. Чьи-то руки крепко обхватили меня, прижимая к такому же горячему телу, и окружающий мир неожиданно наполнился звуками. Показалось, шум волн усилился стократ, громко заскрипели реи, засвистел свирепый ветер.
Контраст впившегося в тело мороза и прикосновение горячей кожи окончательно отрезвили и, широко распахнув глаза, я в полнейшем шоке посмотрела прямо в лицо удерживающему меня морскому демону.
Какого ши? Что вообще происходит?!
Хотела спросить, но язык будто примерз к нёбу, и я выдала некое нечленораздельное мычание. А затем вдруг предельно ясно осознала, что фактически раздета, нахожусь на руках у адмирала, который почему-то зол и, к слову, тоже полураздет, и все это в совокупности просто… просто… да ши знает, что такое!
— Не вырывайтесь, будьте так любезны! — рыкнули на меня, сжав еще крепче.
Сделала еще одну попытку заговорить, но меня снова пресекли:
— И молчите, Глубина вас возьми!
Пререкаться с морскими демонами — себе дороже. Именно страх перед адмиралом оказался сильнее всего прочего, и я послушно замолчала, хотя и прежде издаваемые мной звуки мало походили на слова.
Миновав взъерошенных, перепуганных дежурных ловцов, которые отступили, едва наткнувшись на убийственный взгляд непосредственного начальства, мы стали спускаться вниз. Я не помнила ничего — ни как оказалась на борту, ни почему, ши побери, вообще оказалась в такой ситуации!
Душа сжалась в малюсенький комок, убежала куда-то в район пяток и сидела там, боясь высунуться. Сердце, напротив, подскочило, ухая чуть ли не в горле, а в целом мне было очень-очень страшно. Вот прям очень-очень. И страшно не только потому, что я ни ши не понимала, но еще и из-за адмирала, продолжавшего держать меня на руках и нести неведомо куда!
Лишь когда перед нами открылась дверь знакомой каюты и я увидела в испуге подскочившую Крилл, мне немного полегчало. А когда голова коснулась подушки, снова стало страшно и одновременно ужасно неловко под взглядом нависшего надо мной адмирала.
— Закрой дверь, — не оборачиваясь, велел он Крилл, а после того, как требуемое было выполнено, добавил: — Сиди тихо.
Было в его голосе нечто такое пугающе-повелительное, из-за чего возражать ему ни у кого не хватило бы духу. Это же состояние отражалось и в холодных голубых глазах, медленно скользящих по моему лицу. А еще в них было беспокойство. Или беспокойство мне просто померещилось?
Закатав рукав своей рубашки, адмирал взял мою руку, и это прикосновение поразило подобно легкому разряду молнии. Сумятица в душе, все еще обитающей где-то в пятках, усилилась, как и биение сердца, неистово гоняющего кровь.
— Что вы делаете? — глухо спросила я не своим голосом.
— Вам было
