«Синьор! Мы виделись всего единожды, более года назад, вы произвели на меня впечатление благородного дворянина. Не откажете даме в короткой аудиенции? Л.»
– Вы в курсе, кто скрывается под инициалом «Л»?
– Сами все скоро узнаете… Извольте следовать за мной.
То есть мое согласие или несогласие уже никого не интересует? Странно, даже «богиня» Марго не столь императивна, обращаясь к придворным.
Глава пятнадцатая
Не убивай!
Луиза в парадном облачении французской королевы с широченным колоколом белой юбки занимала места примерно вдвое больше, чем во время встречи в замке Номени, однако это обстоятельство не имело особого значения в просторных комнатах Лувра. Гораздо существенней, что изменилось выражение лица, от скромницы с очами в пол не осталось и следа.
– Бог мой, де Бюсси! Вас я запомнила как самого приятного дворянина в свите Генриха и была искренне расстроена, узнав сначала о вашем заточении, потом о несправедливой опале. Слава Господу, слух о вашей смерти в Вавеле не оправдался.
– Приятно слышать это из прекрасных уст вашего королевского величества! – на уста не претендовал, а ее пальцы согрел поцелуем. – Но, хочу заметить, я присягал Генриху, и в его власти меня отдалять или приближать, я заведомо согласен с высочайшими решениями.
– Ох, де Бюсси, сейчас не время выслушивать ваши верноподданнические речи, я не могу оставлять короля надолго… Скажу только, мне далеко не все нравится в Париже, мало людей с чистым сердцем. У меня будет свой двор, и, поверьте, он получится куда лучше, чем у королевы Марго. Вы же были на рождественском приеме Генриха Наваррского, не отпирайтесь! Вас приблизили к себе гугеноты.
– Осведомленность и наблюдательность делают честь вашему величеству…
– Я не хочу понуждать вас, де Бюсси, нарушать какие-то обязательства, честь превыше всего… Но должна заметить – вы бы украсили общество моих приближенных.
– Весьма польщен, моя королева…
– А чтобы вы понимали, насколько полезно быть моим другом, сообщаю: король готовит козни против вас и отдал приказ миньонам устроить дуэль, для этого использовать поляка Петра Радзивилла. Будьте осторожны, славный де Бюсси, и бейте первым, не задумываясь. Правда на вашей стороне. И я – тоже. О’ревуар!
Комнатка Лувра, предназначенная для таких внезапных свиданий опустела, королева покинула ее в сопровождении того же мужчины, что привел меня сюда.
Шико точно угадал характер этой женщины, напускная провинциальная сдержанность развеялась без остатка. Луиза Лотарингская добилась всего, к чему стремилась, и немедля воспользуется всеми возможностями положения. В том числе – завести собственный двор и стаю фаворитов.
Со слов Чеховского, король перестал распространять инфекцию. И если бы Луиза сделала свой прозрачный намек до появления в Лувре Эльжбеты, я бы не долго колебался и при благоприятной возможности стер часть душевных мук утешением в спальне королевы, наставив Генриху первую (или очередную) пару рогов, очевидный риск этой авантюры меня бы не остановил. Лотарингская новобрачная внешностью проще, но куда привлекательнее, чем Марго и ее подруги.
Однако Эльжбета в Париже, и это второй мне сигнал с небес или откуда-то еще: не блудодействуй, жди настоящего, своей самой главной женщины, если к ней рвутся и душа, и сердце, и плоть. Поэтому, пока не получил еще одно нескромное предложение, от которого невозможно отказаться, я решительно направился домой. На сегодня хватит! Тем более на носу серьезная переделка.
Дома случилось неожиданное: после перенесенных на балу переживаний не мучился терзаниями, а просто провалился в сон, едва только голова коснулась подушки. Невнятные кошмары сменились внезапным пробуждением.
– Сеньор! Проснитесь же, сеньор! К вам знатная дама.
Рука нащупала на полу сапог, чтобы запустить им в Симона. Дурень еще не усвоил, что хозяйский сон – святое дело. Ну, приперлась, например, герцогиня де Гиз осыпать меня упреками, что не обозвал ее мужа дохлым кабаном и не заработал от него вызов на дуэль, что с того?
Но, похоже, ругать слугу бессмысленно. Моя спальня вдруг наполнилась шуршанием юбок, и я понял, что продолжаю смотреть сны: в комнату вошла она… Столь же внезапно, как и в тюрьме.
– Луи, простите ради бога за мое незваное вторжение, но я обязана предупредить вас – вы в смертельной опасности!
Не может быть…
– Симон, помоги даме снять верхнюю одежду и поди вон! Никого не пускать, даже если это герцог Анжуйский или сам король.
Эльжбета по-прежнему была в темно-синем бальном платье, очень широком и наверняка крайне неудобном. Очевидно, не раздевалась и не ложилась после приема в Лувре, и сюда ее привело, с риском для чести замужней женщины, что-то действительно чрезвычайное.
Я, в одной только ночной сорочке, под ней что-то носить здесь не принято, и укрытый одеялом, чувствовал себя крайне неловко в присутствии полностью экипированной дамы, тем более той, перед кем особенно не хочется осрамиться.
– Сегодня вечером вас хотят убить!
– Дорогая Эльжбета! – я уселся на кровати, укрывая одеялом ноги, слишком худые после вавельского долгого поста и болезни. – Меня все время хотят убить на протяжении многих лет, но пока поразил только кашель из-за сырости в темнице. Стоило ли так волноваться?
– Как вы можете… – она сжала кулачки от возмущения, потом присела на край постели, оказываясь в восхитительной близости от меня. Юбка, подпертая изнутри каркасом, заняла все пространство подле кровати. – Я так извелась за эти месяцы, считала вас мертвым только лишь из-за того, что тянула с предложением Сиротки выйти замуж за его родственника… Думала, вы не стерпели и от отчаяния решились на безнадежную попытку… Я винила себя в вашей смерти!
Она сорвала перчатки и достала из-под корсета микроскопический белоснежный платок, чтоб промокнуть глаза. Казалось бы, такие незначительные жесты – обнажение пальцев, крохотный кусочек ткани, только что касавшийся ее груди… Но меня накрыло безумство. Я совершенно неучтиво схватил ее руки и начал осыпать их поцелуями, не смущаясь двусмысленности ситуации.
– Ах, Луи… Оставьте… Я выдана замуж обманом, но я замужем… – она слабо сопротивлялась и продолжала шептать: – Петр добр ко мне, до вчерашнего вечера я даже не подозревала, на какую подлость он способен. Сейчас и слышать ни о чем не хочет, кроме как о поединке с вами… Прошу вас, не убивайте его!
Эти слова несколько охладили мой пыл.
– Вас что-то связывает, кроме брачных уз… Эльжбета, вы ждете ребенка от него?
Она попыталась оттолкнуть меня.
– Нет, не говорите глупости, Луи! Как вы могли даже предположить такое! Я не представила ему случая. Сразу выдвинула условие: иду с ним под венец, но он взойдет ко мне, только если завоюет мою любовь. Шансы его были невелики – мое сердце занято другим, пусть я его считала усопшим! На балу он догнал меня и вместо извинений за ложь устроил безобразный скандал, кричал, что знает – «после возвращения из Польши де Бюсси не отказался
