Задачу, что поставил командир, выполнять будут только десять человек из моей разведроты. Все самые надежные и опытные бойцы, что были со мной с самого начала, те, кто еще не погиб, конечно. Нам предстояло ни много ни мало, а выбрать место для удара по прущей на всех парах армаде Гудериана. Тот бьет с севера в направлении Киева с целью охватить всю нашу киевскую группу войск. Сил у нас почти нет, даже если мы и нанесем потери врагу, то они будут несущественны и нас просто сомнут. Такие операции проводят, когда есть чем расширить прорыв и обороняться, когда наседают с двух сторон, а у нас таких сил нет. Нет, командир сказал, что с Большой земли передали о встречном ударе из-под Киева, но что-то я сомневаюсь в этом. В той истории войска так и остались возле Киева, где и погибли.
– Впереди деревня, немцы стоят, видимо, ночью двигаться уже не будут. Много их, танков штук двадцать, может, больше, близко не подходили.
– Молодец, сержант, отличная работа, отдыхай пока. – Мы вплотную подошли к намеченным ранее местам передислокации немецких войск. Как узнали, куда идти? А просто шли туда, где были большие мосты, вот и пришли.
– Сам пойдешь?
– Да, прогуляюсь чуток, ты же знаешь, у меня ночное зрение хорошо развито…
– И не только зрение!
– Отстань. – Мне вдруг подумалось, что нафиг все эти прорывы! Надо плющить тылы группы Гудериана, авось тогда и удастся его притормозить. Ведь любой технике нужно топливо, запчасти и вооружение, а мы ему их и отрежем.
Я «гулял» всю ночь, но зато «нагулял» мост через большую реку, а возле него до фига грузовиков. Было видно, что мост спешно восстанавливают, а колонны грузовиков стоят на той стороне реки.
Воспользовавшись своим «бонусным» зрением, я подобрался очень близко. Метрах в сорока сидели отдыхая семеро солдат, без оружия, но зато я обнаружил инструменты.
«Так-так, это ведь саперы, которые мост чинят, хорошо!»
По-пластунски я подобрался вплотную и одним прыжком оказался рядом. Котелки с недоеденным ужином не успели упасть, как трое солдат уже повалились на землю. Два штыка в моих руках били наповал. Еще пару недель назад, попав в рукопашную, я заметил, что дерусь просто как демон. Этакий ниндзя, только без меча, но со штык-ножами. Тогда я явственно ощутил, что мной управляют, но лишь первые несколько минут. Наверное, кто-то, для кого я лишь персонаж игры, таким образом наделял меня знаниями и умениями, а затем пускал на самотек. Или это такая программа, что работает автономно. Вот и сейчас, захватив одного из рядовых саперов противника, я уходил по лесу от убитых шестерых фрицев. Даже пикнуть не успели.
– Ни хрена себе, ты докуда дошел-то? – выдохнул Черный, когда я, вернувшись, нашел его на месте нашей лежки.
– Да так, к речке сползал. Слушай, давай одного бойца к Васину, срочно. Он должен «выпросить» один авианалет, но серьезный.
Рассказав все товарищу, я прилег отдохнуть и подумать. До прибытия авиации мы должны как-то задержать противника на том берегу. Если налет будет, мы оставим Гудериана без огромных запасов продовольствия и боеприпасов. Пленный, которого я, естественно, не тащил за собой весь путь, а лишь допросил и зарезал, рассказал, что за мостом, километрах в трех, крупная железнодорожная станция. Фрицы именно туда свозят все необходимое для армии Гудериана, а к мосту уже везут на автотранспорте. Мост повредили отходящие советские войска, да только не очень серьезно. По всем прикидкам саперов, его успеют восстановить за пару дней, а тогда будет поздно.
К мосту мы подошли всем отрядом. Гитлеровских войск к этому времени здесь скопилось необычайно много. Конечно, это тыловики, но и они сила, когда их так много. На той стороне буквально не было свободного места, кругом стояли машины противника.
– Как ты думаешь, будет налет? – это Черный приставал ко мне, нервничая.
– Я другого боюсь, – передернул плечами я.
– Чего?
– Как нам под замес не попасть, вот в чем вопрос! – И правда, мы ведь совсем рядом, в нескольких десятках метров.
Аккуратно взяв ночью в ножи саперов, их тут и было-то десять человек, мы переоделись и пошли к мосту. Всю имеющуюся у нас взрывчатку мы заложили под мост на берегу. Когда мы действовали, с той стороны нам кто-то кричал, мы в ответ махали руками. Под утро поступил звонок на полевой телефон.
– Унтер-офицер Ультрехт, доложите ход работ! – потребовал голос на том конце провода, когда я снял трубку.
– Яволь! – ответил я и дал приказ на подрыв.
Грохнуло не впечатляюще, но немцам хватило, чтобы понять – переправляться нельзя.
Через час смолкла стрельба, что велась с того берега, в надежде даже не знаю и на что. Мы отошли метров на пятьсот и залегли в овраге, изредка поглядывая на происходящее возле моста, достать из стрелкового оружия нас было почти невозможно. Так вот через час прилетели самолеты, нет, не наши, немецкие. Хорошо, что овраг, в котором мы лежали, был под кустами, и заметить нас сверху было не так-то просто, это и спасло. Немецкие пикировщики перекопали все на нашем берегу в попытках уничтожить противника, а мы тряслись от страха и близких разрывов и смеялись:
– Вот же немчура тупоголовая! Даже если наши не прилетят, немцы тут так все разворотили, что, даже восстановив мост, немцы не смогут проехать дальше.
– Точно, – кивнул ухмыляющийся сержант. – Что, долго мы тут валяться будем?
– Ждем до вечера и сваливаем, хрен ли тут вылеживать.
Уже отходя с позиции, мы наконец услышали в небе гул самолетов.
– А вот теперь ходу отсюда, у летунов сотня метров не промах! – проорал я, и наш отряд бросился к роще, увлекаемый мной. За спиной вставало зарево от пожаров и взрывов, видимо, бомберы заодно прихватили и скопившуюся технику противника возле моста. Удалившись километров на шесть-семь, мы все еще видели зарево и слышали взрывы, хотя самолеты давно улетели.
Думаю, налет вполне удался. Почему только думаю? Так не смогли мы к нашим пробиться. В округе было столько войск противника, что стало уже страшно. Нас только девять человек, причем с
