– Зря каркаешь, Серега, действительность обычно намного хуже наших опасений, – невесело пошутил Аркан.
Уготованная для них реальность и вправду оказалась похабной до невозможности. Сначала они долго ждали на въезде в городок, пока заправщики снабдят горючим передние машины колонны. Около полуночи оказалось, что дизтопливо кончилось и осталось полцистерны бензина, для танков бесполезного.
Заплетин рассвирепел, пообещал устроить тыловикам Армагеддон, Содом, Гоморру и все казни египетские в одном флаконе, но солярки все равно не было. Немного разрядив яростное настроение, комбриг свирепо сказал танкистам:
– Пацаны, придется вам до утра здесь остаться. Через час-другой подойдут стрелковые батальоны, будут оборону держать, пока вам не зальют полные баки. За старшего оставляю Кольцова.
Капитан Суровегин не стал спрашивать разрешений, а по-простому приказал искать приличное здание для ночевки. Прокатившись по сравнительно широкой – две полосы в каждую сторону – центральной улице, танкисты остановили выбор на двухэтажном строении с негорящей вывеской «Супермаркет» над главным входом.
Танки расставили по углам, чтобы при надобности свободно маневрировать и стрелять в любую сторону. К танкистам присоединились саперы и отставший от колонны БТР мотострелков. Оставив трех солдат охранять место большого привала, два десятка уставших и голодных бойцов занялись осмотром магазина.
Небольшой продовольственный отдел оказался разграблен подчистую – до последней крошки. Зато в подвале нашелся генератор, который удалось запустить и подключить несколько торшеров из отдела бытовой техники. При тусклом освещении шмон пошел быстрее. Мехводы Варгушин и Наваляй подвели питание к большой кухонной электроплите, приволокли здоровенную кастрюлю из отдела посуды и принялись готовить ужин из консервов.
Прогулявшись на второй этаж, Реутов и Лавандов обнаружили мебельный отдел с кроватями, раскладушками, диванами и креслами-кроватями, так что проблема, где спать после поздней трапезы, решилась сама собой. Обрадованные командиры танков сбежали по лестнице поближе к плите, но их ожидал сюрприз.
Гарнизон супермаркета пополнился полудюжиной тыловиков и контрразведчиков. Витяня распускал хвост возле понравившейся ему сержанта Хибняк, называл ее Светланочкой и пытался играть ей на гитаре. Гитару, несомненно, отхватил тут же, в магазине.
Другая знакомая, лейтенант Люба Горюнова, со снисходительной улыбкой наблюдала его потуги, потом решительно отобрала инструмент и что-то подкрутила. Звучание сразу приобрело намек на музыкальность.
– Разбираетесь, – уважительно прокомментировал Суровегин.
– Балуюсь, – призналась Люба. – Сама песен не пишу, чужие пою.
– Скромничает, – спалил ее капитан Островцев. – Отлично поет.
Хор двух десятков голосов не оставил выбора. Люба покорно взяла гитару, подкрутила винтики на грифе, выбренчала первые аккорды и удовлетворенно кивнула. Затем сказала, что исполнит песню, написанную самой Иллет – странное имя, но во втором часу ночи никто не стал уточнять.
Яростный драйв слов и мелодии закружил Аркана. Это был языческий гимн из выдуманного мира меча и магии. Мира могучих суровых воинов, мира чувств потрясающей силы. Люди, чьим талантом создан тот мир, не склонялись даже перед самыми смертоносными чудовищами, не прощали врагов, они уничтожали в сражениях любую опасность для своего племени. Почти как горстка танкистов, выступивших против инопланетного вторжения…
Мы пойдем на врагов, как ветер, Мы пройдем через них, как пламя, Кровь на льду не изменит цвета, Сталь в крови останется сталью. Так своим не изменят братьям Сыновья багровой луны, Так своей не изменят клятве Волк и Ворон, звери войны. Так ликуй же сегодня, воин, Нынче наше настало время. Завтра крови напьется Ворон, Завтра волчье пирует племя. Если в пламени погребальном Ты уйдешь в чертоги луны, Да восславят тебя на кургане Волк и Ворон, звери войны.Прелесть авторской песни доступна не каждому любителю рока или попсы, но примерно четверть, а то и треть слушателей приняли песню с восторгом. Раздались настойчивые просьбы спеть еще что-нибудь в этом роде. Аркадий строго повысил голос: дескать, дайте даме перекусить.
Напоминание оказалось своевременным, варево разложили по котелкам, и на некоторое время оголодавшие участники рейда на авиабазу забыли о прочих проблемах. Лишь положив себе добавки, Реутов озабоченно поделился печалью:
– У них новые машины появляются, нехорошо это.
– Допустим, машины-то старые, – резонно уточнил Глебов. – Но танки серьезные. Мне такое кино тоже не нравится.
Тема заглохла, некоторое время все помалкивали, вспомнив давнюю присказку: мол, когда я ем, то глух и нем. Потом, тщательно подобрав хлебушком остатки тушенки с зеленым горошком и запив поздний ужин соком из картонной коробочки, Генка Водоходов умиротворенно прикрыл глаза и осведомился:
– Кто скажет мне, как звали того безумного араба, который придумал «арабесок», и того безумного серба, который придумал «сербиянок»?
Вопрос был сугубо риторический из числа высокоинтеллектуальных казарменных шуток. К общему удивлению, Люба Горюнова весело ответила:
– Насчет безумного серба точно не скажу, но безумного араба наверняка звали Абдулла аль-Хазред.
Засмеялись немногие, Реутов тоже оказался в числе оценивших юмор. Он и однотомник Лавкрафта читал, и даже нашел статью про Ктулху в Абсурдопедии, ныне канувшей в тартарары вместе со всем Рунетом.
– В каком смысле? – не понял Генка, смотревший по зомбоящику только футбол, а на компьютере – только порносайты.
– Эх, темнота, книжки читать надо, – усмехнулся Реутов. – Культур-мультур повышать. Айпады и планшеты хрен когда заработают… А тут в углу книжная секция.
Услыхав о книгах, Артур Бородин устремился в указанном направлении. Проводив малахольного книголюба мутнеющим взглядом, Аркадий понял, что вот-вот вырубится прямо на полу. Он подвинулся к Любе и поведал, что наверху есть служебные комнаты с диванами, так что девушка может устроиться в одноместном номере, а мужики как-нибудь в мебельном отделе разместятся.
Люба, кивнув, поблагодарила танкиста, и в тот же миг из темной части магазина раздался душераздирающий вопль ефрейтора Бородина.
