Открыв дверцу касанием чипа, он сел за руль, осмотрелся в кабине, и в этот момент к его дверце подошел незнакомец в надвинутой на глаза кепке.
Ружон не услышал его – это было плохо. Но рука уже лежала на пистолете, и стрелять можно было прямо через дверцу.
– Твоя тачка? – спросил незнакомец, стараясь заглянуть в кабину.
– Знакомого, – осторожно ответил Ружон.
– У моего старика когда-то такой был. Овощи развозили.
– Овощи – хорошее дело, – ответил Ружон, косясь на правую дверцу и подозревая, что незнакомец отвлекает его не просто так.
– Ну, бывай.
– Бывай, – кивнул Ружон, все еще не веря, что это случайный прохожий. Однако тот ушел – так же внезапно, как и появился.
Ружон торопливо завел машину и стал выруливать на улицу, запруженную в этот час транспортом, несмотря на то что район малонаселенный.
Все дело было в транзитных автолокомотивах, сопровождаемых самоходными платформами-сателлитами.
Локомотив имел водителя, а сателлиты бежали следом как привязанные и с таким интервалом, что между ними невозможно было вклиниться. Иногда за локомотивом катилось три-четыре сателлита, а иногда и все двенадцать, и тогда на проезжей части становилось по-настоящему тесно.
Внимательно осматриваясь и делая положенные проверки, спустя полчаса Ружон добрался до адреса, полученного от майора Корсака.
Занавешенное окно на третьем этаже, над подъездом бетонный козырек – действительно очень удобно. На него можно было выпрыгнуть, если в подъезде ждет засада.
Двор небольшой, забетонирован наглухо. Выхода два – на улицу и в соседний двор.
Посреди двора имелась небольшая стоянка, где находилось несколько развалюх. Однако Ружон оставил машину на улице, полагая, что в случае проблем выехать со двора будет невозможно.
Лестница выглядела так, как он и представлял – некрашеный пластобетон, однако пахло здесь моющими средствами, значит, жильцы были приличные.
Вот и третий этаж, на площадке окно, выходящее на серую стену, и две двери. Пошарив под подоконником, Ружон обнаружил карту и, подойдя к нужной двери, провел по затертому пятну, за которым должен был располагаться датчик.
Однако ничего не произошло. Он несколько раз повторил манипуляцию, но щелчка так и не услышал. Пришлось даже с силой толкнуть дверь, чтобы убедиться, что она не просела, а действительно заперта.
Ружон вздохнул. Часы отсчитывали время его отдыха, а майор Корсак скидок не делал. За то небольшое время, что был знаком с ним, Ружон уже неплохо его узнал.
Вариантов было немного. Либо спать в фургоне, что опаснее, чем квартира, поскольку, если обложат, уже не выскочишь, либо найти способ пробраться.
Покосившись на соседнюю дверь, Ружон осторожно открыл окно на лестнице и глянул вниз: в метре от подоконника имелся технологический карниз – сантиметров десять. Пройти по нему предстояло всего три метра, а там и окно явочной квартиры.
Недолго думая, Ружон выбрался на карниз, прикрыл за собой окно и, стараясь не дышать, короткими приставными шажками преодолел необходимое расстояние до окна, которое оказалось закрытым изнутри. Пришлось доставать тонкий нож-отмычку и, как учили в академии, поддевать и выдавливать язычок замка.
Получилось с первого раза, и вскоре Ружон оказался на скромно обставленной кухне.
Выйдя в прихожую, он подошел к двери и увидел, что от замка отсоединен токоподводящий шлейф, а на самой двери стоит тревожный маяк, срабатывающий на размыкание. Попытайся он вскрыть дверь отмычкой – и сигнал тревоги оповестил бы кого нужно.
Впрочем, слой пыли на охранном приборе говорил о том, что поставлен он был здесь месяца четыре назад, если не все полгода. Однако это не означало, что про него забыли: некоторые засадные операции длились годами.
Ружон прошел в комнату, обставленную старой мебелью. Потом во вторую, где его ожидал неприятный сюрприз – дальняя стена имела четыре пулевые пробоины с большими застаревшими кляксами засохшей крови и такими же потеками на полу.
Знал ли майор о том, что здесь было? Может, он давно сюда не заглядывал?
Подойдя к стене, Ружон заметил полицейские наклейки, используемые экспертами для создания голографической модели места преступления. Теперь все становилось более понятным.
Слева под небольшим зеркалом стоял бельевой шкаф, и, выдвинув ящик, Ружон нашел несколько стопок белья и три подушки разной жесткости.
Он выбрал среднюю и с набором простыней перешел в первую комнату: она была поменьше и выглядела поуютнее.
7
За предоставленные четыре часа Ружон сумел выспаться, после чего связался с Корсаком и доложил о готовности. Тот сразу же перебросил ему на спикер закодированное сообщение, являвшееся паролем для мгновенного информационного сайта, существовавшего лишь четверть часа, после чего он самоликвидировался.
На сайте располагались закодированные данные четырех агентов, которых майор Корсак передал стажеру для выполнения задания.
К мгновенному сайту прилагался ключ для расшифровки, который также действовал лишь ограниченное время.
Если действовать с помощью компьютера и пары помощников, расшифровать информацию удалось бы в срок, однако помощников у Ружона не было, зато, едва взглянув на алгоритм ключа, он мог с ходу переводить коды в читаемый текст. Разумеется, в уме – на набор текста времени уже не было.
Считалось, что подобными навыками могли обладать только высшие существа – рапсодии. Но это в Метрополии, а в колониях таких ребят случалось подбирать и среди обычных варваров.
С мобильного терминала Ружон справился с задачей за десять минут и тотчас разослал вызовы всем четырем агентам, указав в качестве места встречи бар «Кочерыжка», где продавали сублимированную ореховую стружку, белковые чипсы и скверную выпивку, если вы не были другом бармена.
Прелесть «Кочерыжки» была в том, что там появлялась самая разная публика: от случайно заскочивших модных дизайнеров до грузчиков с перевалочного хаба. Но самым важным было то, что в баре имелся второй этаж для нелегальной игры в «савояж».
Негласные правила игры были весьма строги, и любой, кто пытался установить в игровых кабинетах подслушивающую аппаратуру, ликвидировался в самые кратчайшие сроки, при том, что все местные киллеры в этом случае работали с большой скидкой.
Поэтому игровой кабинет в «Кочерыжке»
