– То есть вот так напишешь: мне нафо фенег – и берёшь?
– Хоть каждый год, – подтвердил Копыто. И важно добавил: – Потому что инфляция.
И выпил.
Одноглазый подозрительно осмотрел повеселевшего подчинённого и хмуро спросил:
– Ты вофки, что ли, с утра нажрался?
– Не, я в Интернете был, – отмахнулся уйбуй.
– Меня твоя личная жизнь не волнует, – отрезал великий фюрер. – Ты, главное, руки после этого помыл?
– После чего? – не понял Копыто.
– После того, чем ты занимался.
В разговоре вновь возникла пауза, которая бывает, когда каждый считает собеседника кретином, но вслух об этом сказать стесняется, после чего выпил Кувалда, а уйбуй продолжил повествование о сладкой жизни:
– Станем депутатами – сразу напишем себе закон, чтобы зарплату поднять, потом напишем закон, чтобы помощникам зарплату поднять и чтобы нам машины дали бесплатно и квартиры тоже.
Одноглазый, которому только-только начало казаться, что он привык к фантазиям Копыто, чуть не поперхнулся:
– И машины?
– И квартиры! – радостно подтвердил уйбуй. – Я в Интернете читал.
– Как это? – не поверил великий фюрер.
– Бесплатно.
– Так не бывает!
– Челы заплатят, им не впервой, – отмахнулся Копыто. – Челам нравится платить депутатам. У них от этого демократия делается.
Слово показалось смутно знакомым.
Кувалда припомнил, что они как-то пробовали делать в Южном Форте демократию, но от недостатка цивилизованности получилась междоусобица. И теперь выходило, что правильно они не сделали демократию, потому что расходов получается гораздо больше, чем когда один-единственный фюрер в казну заглядывает, а где взять деньги – непонятно.
Поразмыслив, одноглазый хмыкнул и отвесил замечание:
– Фемократия штука форогая.
– Зато у всех равные возможности, – сообщил Копыто.
– Фавай без пропаганфы, – распорядился великий фюрер и разлил по стопкам остатки виски из фляги. – А мы что в фепутатах фелать буфем?
– Да ничего, – пожал плечами уйбуй. – Будем новые законы придумывать, чтобы нам жилось лучше. Ну там пенсию в два раза больше зарплаты, и чтобы эрлийцы бесплатно обслуживали…
– Челы об эрлийцах не знают, – напомнил великий фюрер.
– Можно деньгами брать, – подумав, ответил уйбуй. – Раз в месяц половину оклада на медицинские расходы.
– А если не болеешь?
– А кто будет проверять? – искренне удивился Копыто. – Депутатов даже за убийство ловить нельзя, а тут медицинские расходы какие-то.
– Почему нельзя за убийство? – вновь растерялся Кувалда.
– Потому что депутаты пишут законы. А если ты пишешь закон, а тебя, допустим, пьяным за рулём поймали, то сделать ничего нельзя, иначе закон пострадает. И за мошенничество нельзя. Ну и когда убьёшь кого-нибудь – тоже. Потому что законы важнее.
Прозвучало настолько логично, что одноглазому расхотелось спорить. Он крякнул, припоминая наиболее интересные детали прозвучавшего, пробубнил себе под нос: «…половину оклада на медицинские расходы…» – вновь потрогал себя за бандану и в завершение выпил.
После чего спросил:
– И что, челы так живут?
– Ага.
– Откуфа знаешь?
– В Интернете вычитал.
– Они в Интернете во всём этом сознаются?
– Они в Интернете этим хвастаются.
– Челы?
– Депутаты их.
– Странно… – По мнению Кувалды, подобное воровство следовало тщательно скрывать от всех, особенно от сородичей, но челы, похоже, окончательно деградировали. – И что нужно, чтобы стать фепутатом?
– Деньги заплатить, – как маленькому, объяснил Кувалде уйбуй.
И прекрасная идея молниеносно померкла.
– В кассу? – кисло осведомился великий фюрер.
– Тому, кто умеет делать депутатов.
– Если феньги есть, зачем фепутатом становиться? – резонно спросил одноглазый, откидываясь на спинку кресла. – Все-таки ты большой фурак, Копыто.
– Рад стараться, Твоё великофюрерство! – рявкнул в ответ уйбуй, прибирая обратно фляжку.
– Проваливай!
– Слушаюсь!
Обрадованный Копыто выскочил из кабинета, а великий фюрер вздохнул и тоскливо уставился в окно.
Где взять денег?
* * *Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
29 июня, среда, 14:14
Знаменитая Цитадель – оплот и крепость великой Нави, одно из древнейших сооружений Тайного Города, казалась его жителям излишне суровой. Конечно же – из-за ауры и тех бесчисленных леденящих кровь легенд, которыми было овеяно это массивное здание на развилке Волоколамского и Ленинградского шоссе. Строгая, как все «сталинские» дома, но отнюдь не угрожающая, Цитадель с величественным спокойствием взирала на проплывающую мимо жизнь, но один её вид заставлял обитателей Тайного Города нервничать.
А некоторых – потеть.
Но если в обычное время аура Цитадели определялась репутацией, то теперь она изрядно потемнела, что нашло отражение во внешнем виде здания: линии старого дома стали резкими, словно кто-то невидимый поднял уровень контраста, углы затвердели, готовые к штурму, а тени показались чёрным контуром защиты… Впрочем, так оно и было. В последнее время старая крепость подобралась, изготовившись к предстоящему сражению, сделалась особенно подозрительной и холодной.
А Тьма, наполняющая кабинет князя Тёмного Двора, стала вязкой. Не как желе, разумеется, но плотнее обычного, готовая мгновенно воздвигнуть стену между владыкой и миром. Кроме Тьмы, в кабинете находилось лишь простое деревянное кресло с высокой спинкой – для князя и простой деревянный стол, на краешек которого уселся вошедший Сантьяга.
– Добрый день.
– Ты снова в белом, – проклокотал повелитель Нави из-под низко надвинутого капюшона.
Мрак и бесформенный чёрный плащ размывали его фигуру, и в какие-то моменты казалось, что в деревянном кресле никого нет и с комиссаром ведёт беседу сама Тьма.
– На этот раз у меня белый даже галстук, – усмехнулся Сантьяга.
Ответ заинтересовал владыку. Сгусток мрака слегка шевельнулся, и послышался следующий вопрос:
– Почему ты не сказал, что костюм кремовый? – Пауза. – Или бежевый.
– Потому что сегодня он белый.
– Он всегда белый.
– Известно, что некоторые нюансы ускользают от вашего пронзительного взгляда, – очень серьёзно поведал повелителю Сантьяга. – Бесчисленные оттенки…
– Хватит резвиться, – велел князь.
– Вы сами завели разговор о моём костюме.
– Потому что ты всегда приходишь в нём.
– Желаете, чтобы я являлся голым?
– Желаю, чтобы ты начал осваивать богатую цветовую палитру, в которой…
– Об этом я и говорил, – вежливо напомнил комиссар. – Белый цвет подразумевает бесчисленное множество оттенков, которые можно уловить лишь при детальном рассмотрении.
– Хватит резвиться.
– Да.
Интонации князя Сантьяга улавливал идеально и понял, что пора приступать к делам.
Он поудобнее устроился на краешке стола и поинтересовался:
– Как Ярга?
Вопрос вызвал заминку, судя по всему, владыка планировал слушать доклад, а не проводить его, но комиссар смотрел на князя с таким вниманием, что стало ясно – ответ его крайне интересует.
– Давай пока называть пленника Винсентом Шарге, – проклокотал повелитель Нави.
Именно в этом обличье и под этим именем Ярга устроил побоище в Замке, а затем оказался в Цитадели. Жители Тайного Города догадывались, кого захватил князь, но официально пленение страшного врага никто не подтверждал.
По разным причинам.
– Вы до сих пор не уверены, что в теле Винсента находится Ярга? – прищурился Сантьяга.
– Он до сих пор закрывается от моего взгляда, – недовольно ответил повелитель Тёмного Двора. – Я не могу пробиться сквозь защиту.
– Разве этот факт не является косвенным подтверждением, что Винсент – Ярга?
– Я должен быть уверен на сто процентов. – Князь выдержал паузу. – Иначе мы можем оказаться в глупейшем положении. Объявив о пленении злейшего врага, а затем узнав, что он на свободе.
Ярга – легендарный первый князь Тёмного Двора – не так давно вернулся из тысячелетнего заточения, но развернул столь активную деятельность, что Тайный Город затрясло от целой череды кризисов. Ярга собирался
