– Лорд Фортем!
– Что? – хмыкнул он. – Это правда. Есть целые клубы, которые постоянно обсуждают все слухи о романах Люка. И это не сетевые клубы, Виккерс, они реально встречаются, зарегистрированы и имеют уставы. Тебе наверняка тоже такой создали.
– Им нечего делать?
– Ага, – безмятежно отозвался мужчина. – Все развитые планеты страдают какой-то ерундой в большинстве своем. Есть интеллектуальная элита, занятая в сферах, где требуется мозг. Есть некоторая прослойка тех, кто не обладает выдающимися талантами, но работает и учится по внутреннему желанию. Есть значительный пласт тех, кто выполняет работу исключительно чтобы жить чуть лучше. А есть куча народу, живущая на пособие. Они способны исключительно на ту работу, которую могут выполнять роботы. И прожигают жизнь за играми, дешевой едой и удовлетворением других базовых инстинктов.
– Грустно как-то.
Он пожал плечами одновременно со стуком в дверь:
– Не бывает идеальных миров. Живые существа в большинстве своем нелогичны, зачастую глупы и подвластны инстинктам. Сиди здесь и не высовывайся.
Переход от рассказа к указаниям получился такой резкий, что я замерла и притихла, с бешено колотящимся сердцем прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре. Но уже через минуту Фортем вернулся, держа в руках тарелку с огромным шоколадным пирожным.
– Вы меня напугали.
– Это хорошо, разумнее будешь. Держи свой торт.
Шоколад способен заставить забыть обо всем! Признаться честно, такого торта я не то что не ела – даже не видела. Внутри темного бисквита с хрустящей корочкой был горячий, расплавленный шоколад. Я отломила вилкой кусочек пирожного и зажмурилась от удовольствия. Удивительно нежный, сладкий, горячий. Самый шоколадный из всех шоколадных тортиков!
– Вот уж не думал, что путь к сердцу принцессы лежит через сладкое.
– Дело не в сладком, – с набитым ртом сказала я. – Я о нем мечтала очень давно. И даже не думала, что удастся попробовать.
– Во дворце у тебя были любые десерты.
Я пожала плечами:
– В вашем мире я не видела другого. А здесь существует много вещей, о которых я мечтала. Они до сих пор кажутся чем-то волшебным. Шоколадный торт, кино, вот такая вот гостиница, какие-то мелочи, дурацкие и несерьезные. Я думала, что больше не вернусь на Землю, но каким-то чудом оказалась здесь. Как будто вселенная намекает, где мое место.
Фортем снова хмыкнул:
– Не вселенная, а кучка заговорщиков, которым очень хочется денег и власти. Что толку, если бы на твоем месте была подруга? Ее бы не похитили? Она бы профессиональным хуком справа спустила Болднера с лестницы?
– Нет, но…
– Ты придаешь слишком много значения судьбе и прочей чепухе, Виккерс. Хотя судьба здесь совершенно ни при чем. В жизни таких, как мы, не бывает совпадений и случайностей. Если тебе кажется, что некая цепочка событий не поддается никакой логике, то ты просто ее не увидела. Не обладаешь достаточной информацией. Теперь твое место во дворце.
– Вы же не были подставной принцессой. Вам легко говорить.
– Я был ребенком.
– Я не ребенок!
– Тебе девятнадцать, – его губ коснулась улыбка, – ты ребенок.
– Скоро двадцать.
Я вдруг поняла, что больше не могу съесть ни кусочка. После плотного ужина калорийное пирожное влезло едва ли наполовину. Все внутри сопротивлялось необходимости отдать вкусность, но физически места не осталось. К счастью, в номере был холодильник, и я запрятала блюдо с остатками туда. Утром наверняка принесут кофе – доем. Выбрасывать еду после голодного детства как-то не было принято.
В ванной я долго смотрела на свое отражение в зеркале. Лицо выдавало усталость, за неделю с небольшим я снова сбросила пару кило, набранных во дворце. Волосы стали какого-то непонятного оттенка и в холодном освещении ванной комнаты смотрелись почти фиолетовыми. Нужно будет, когда окажемся в цивилизации, как-то смыть эту краску. Иначе во дворец вернется страшненькая принцесса.
Когда я вернулась в спальню, увидела то, что заставило замереть у порога, – Фортем устраивался на полу, рядом с кроватью. Горло как-то враз пересохло, и даже заговорить сразу не получилось. То ли оттого, что я совсем не ожидала того, что увидела, то ли оттого, что мужчина уже стянул рубашку, и я невольно в который раз задумалась, сколько же времени он проводит за тренировками. Тело, казалось, было лишено даже малейшего изъяна. А небольшая настольная лампа позади мужчины бросала отблески на шипы.
Пожалуй, в чем-то я понимала Кейру или ту девушку с ресепшена. От него исходила действительно мощная энергия, и порой она пугала.
– Я пошутила насчет того, что беспокойно сплю. – Наконец я справилась с дыханием.
– Угу.
– Вы можете спать на кровати.
– Угу.
И никакой реакции! Мне ничего не оставалось, как пройти к постели. И без слов было ясно, что не получится настоять на своем. Вот идиотка! И надо же было ляпнуть. Да я за годы навострилась спать так, чтобы приходилось просыпаться ради малейшего движения.
Вдруг стало как-то холодно. Или одиноко? Я быстро сбросила халат и юркнула под одеяло. Физически не смогла разлечься посредине, свернулась клубочком сбоку и вздохнула.
– Чего ты там страдаешь? – Фортем подошел ко мне.
Вблизи я заметила на рельефном животе длинный тонкий шрам. Мозги под вечер, да и после всего остального, работали крайне слабо, поэтому прежде, чем я осознала, что делаю, рукой коснулась горячей кожи. Мужчина замер, настороженно, как дикий зверь, глядя на меня.
– Ой… – покраснела и отдернула руку, будто обжегшись. – Простите. Он болит, да?
– Болит? – хрипло переспросил Фортем, смысл моих слов дошел до него не сразу.
Я опомнилась и отдернула руку. Для надежности спрятала под одеяло, хотя ощущение, будто кончики пальцев опалило огнем, никуда не делось.
– Нет, – усмехнулся мужчина, – это старый шрам.
Мне бы замолчать, лечь на дальний
