– И вещи лучше переложите в багажник, – сказал Ник. – А то, пока доедем, все растеряем.
Майки, самый младший, жался к брату и больше мешал ему. Он трясся и постоянно шмыгал носом.
– А вдруг он нас убьет, Лео? – шепотом спрашивал он у брата, но тот лишь шикал на него.
Едва платформа была привязана к форкопу мобиля, Ник забрался на водительское место, махнул рукой.
– Прыгаем в салон, парни! – И, едва троица уселась, сдал чуть назад, потом вывернул колеса, развернулся и, погасив фары, вжал акселератор. – Куда ехать?
Ганс, сидящий рядом, посмотрел на Ника в недоумении.
– А как мы поедем без света? Мы же врежемся!
– Не бойся, – Ник уверенно вел внедорожник. – Куда ехать, парень?
– Юго-восток, там пролом в стене, – сказал Ганс, но потом полез в карман и достал самодельную карту, развернул, протянул Нику. Тот принял правой рукой, несколько секунд смотрел, потом отдал обратно, прибавил хода.
Парни сидели и вжимались в кресла, каждую секунду ожидая удара о какое-нибудь препятствие. Но незнакомец уверенно вел внедорожник, притормаживал на поворотах, ускорялся на прямых участках.
Через пятнадцать минут мобиль стал сбрасывать скорость, а потом и вовсе остановился, незнакомец включил фары, в свете которых появилась высокая пенобетонная стена, а в нескольких метрах чернел пролом.
– Приехали, разгружаемся, – скомандовал Ник, но парни уже повыпрыгивали из мобиля и кинулись отвязывать многострадальную гравиплатформу, перегружая на нее свою добычу. Ник не стал помогать, но едва багажник опустел, он вытащил из него мертвого водителя и взвалил его на плечо. – Пошли.
– А мобиль? – старший из подростков мотнул подбородком. – Если его найдут здесь, найдут и наш пролом.
– После того, что произошло, советую вам забыть сюда дорогу, парни, – ответил Ник. – Это называется инцидент, а после такого охрану увеличивают и режим ужесточают. Это ведь охранники были, так?
– Так, – согласился Ганс.
Они перебрались через пролом, протащили через него платформу. При этом Ник отметил, что пролом сделан именно с расчетом, чтобы проходила маленькая гравиплатформа, всего метр с небольшим в высоту и около полутора в ширину.
– Парни, мне нужен коммуникатор, – сказал Ник, едва они отошли на пару сотен метров от забора. Ребята шли ходко, зная дорогу как свои пять пальцев, Лео лишь изредка подсвечивал маленьким фонариком. – Я видел, у вас есть. Дадите сделать один звонок?
– Коммуникатор есть, только толку от него мало. – Ганс достал из внутреннего кармана коммуникатор и протянул Нику. – Если сможешь, звони.
Ник вжал сенсор активации, и экран тускло осветился. Иконка, отвечающая за подключенный актив, была пустой. Коммуникатор Ганса был на данный момент не больше чем игрушкой. Послушать музыку, проверить время, поиграть во встроенные игры, использовать в качестве конвертора или калькулятора, но не больше. Актив коммуникатора был отключен. С него нельзя было даже вызвать службы спасения.
Коулл вернул Гансу коммуникатор и сказал:
– Ладно, доберемся до вашего Леворно, позвоню оттуда.
– Это вряд ли, – усмехнулся Ганс. – В Леворно нет ни одного общественного коммуникатора. Леворно – это та еще дыра.
– Мы точно на Бригантии? – спросил Ник.
– В самой ее заднице, – в тон ответил Ганс, и они с Лео хохотнули. Парни уже отошли от шока, и доверие к Нику немного выросло. Тем более у каждого за поясом имелось по два игольника. Майки сидел на торбах с клеммами и ежился, он все еще боялся этого незнакомца, который шел рядом с платформой, легко подталкивая ее на подъемах.
– А что за груз?
– Клеммы, – Ганс обернулся в темноте, он не видел лица Ника. – В них серебро. Мы выплавим его и продадим одному пройдохе. На вырученные деньги наши семьи протянут еще пару недель. Может, чуть больше. В этот раз мы взяли больше, чем раньше.
Ганс казался старше своих лет, он разговаривал как взрослый, вел себя как взрослый и, видимо, умел неплохо управляться с игольником. Ник заметил, как Ганс проверял боезапас и энергобатарею, как держал сам игольник.
– Долго еще идти?
– Нет, еще самую малость. – Ганс и Лео продолжали тянуть платформу, Майки боролся со сном и ознобом, его до сих пор трясло, и было непонятно, от страха или от холода.
30
Леворно, вопреки ожиданиям Ника, оказался не городком и даже не захудалым поселком. Это было поселение в полтора десятка домиков из щитового пластика. По словам Ганса, в Леворно жили те, кто был должен «по жизни», а отдавать было нечем.
– Тут одни инвалиды, по сути. Мой отец безногий. У Лео и Майки мать с одной рукой. Это обочина, кювет. – Ганс горько усмехнулся.
– И лишь молодежь тут здоровая, так? – поинтересовался Ник.
– Да какая молодежь? Мне шестнадцать, Лео пятнадцать, есть еще пара парней, наших ровесников, остальные малолетки, как Майки. Всего человек пятнадцать наберется. Рыщем по окраинам, металл собираем, более или менее ценные вещи. На дальние шахты ходим. На завод вот тоже ходим. Так и живем.
– А почему Леворно? – поинтересовался Коулл.
– А первым здесь поселился Жак Леворно. Он уже, правда, помер давно, а название прижилось.
– А школа тут есть?
– Какая школа, очнись! Я же сказал тебе, здесь обочина жизни.
– Но ты никак в эту обочину не вписываешься, – сказал Ник.
– До того как попасть сюда, я учился в приличной школе. Папаша мой начудил, правда, в свое время, потому остался и без ног и без средств к существованию. А однажды к нам пришли и попросту вывезли за город с кое-каким барахлом, которое успели взять. Дом пошел с молотка. Из всех младших я здесь самый образованный.
– И это была твоя идея – искать посеребренные клеммы на заводе?
– Нет, идея была моего папаши, а я уже воплотил. – Ганс указал вперед. – Пришли. Лео, давай-ка хабар ко мне, утром переплавим.
Они направились к крайнему домику, который больше походил на сарай. Ганс уверенно повел вокруг, к пристройке, куда и была переложена вся добыча.
– Ну, до завтра, – Ганс попрощался
