После зенитчиков командиров авиачасти навестил, за ними технарей и закончил всё остатками охраны. Даже ножи затупились, но я всё равно сработал всех. Раза три бывало, что убиваемые мной ганцы будили соседей, что спали рядом, приходилось быстро работать, чтобы те других не разбудили, но к счастью, всё обошлось без шума. Осталось несколько палаток с экипажами для самолётов и всё. Дав сигнал в сторону машины, я вошёл в первую палатку и стал убирать их. А вот летунов определял по офицерской форме, бил по голове, вязал и кляпы использовал. Оставил шестерых в живых, мало ли ошибся и не пилота взял, чтобы было из чего выбирать. Так что когда я закончил, уже слышался рёв мотора и, освещая всё фарами, на территорию к штабной палатке подкатил грузовик. Я как раз рядом вылезал из озера. А что, работал я обнажённым, запачкаться не хотел. Да и всё имущество, кроме ножей, тут на берегу сложил, так как после работы в крови с ног до головы был. Поэтому сначала отмылся, хорошенько оттёрся пучком травы, после чего вытерся прихваченным в одной из палаток полотенцем и стал одеваться. Это я делал, когда подошла пятёрка имперцев. Фонариком подсветил, где нахожусь, чтобы не искали.
Время терять не хотелось, поэтому я сразу стал командовать, надевая поверх плаща свой ранец с самым ценным имуществом:
– Значит так, вы, двое, бежите в те две палатки, там шесть связанных лётчиков, тащите их сюда по очереди. Вам, летуны, бегом осматривать самолёты, что заберёте. Как закончите, посмотрите, как остальную технику уничтожить. Советую облить всё бензином и перед взлётом поджечь, сами сгорят. А ты… Хм, займи пост со своим пулемётом на въезде. Тут деревня близко, в километре с той стороны озера, что-то людей тут мало, думаю, некоторые квартируют там. Всем всё ясно? Вот фонарики, разбирайте и можете спокойно использовать, живых тут, как я уже сказал, шестеро. Они не помешают. Работайте.
Все разбежались, подсвечивая фонариками, я их набрал пять штук, а сам быстрым шагом направился к четырём бомбардировщикам, что стояли отдельно у штабной палатки, это было дежурное звено, или как тут ещё называется группа из четырёх боевых самолётов? Стояли они в начале взлётной полосы, так что запускай по два движка и взлетай. Проверив их, я убедился, что у них полные баки, да ещё бомбы подвешены, как на крыльях, так и в бомболюке. Открыл его из кабины. Ручку покрутил и готово. Подобрав себе аппарат, я побежал к штабной палатке, там уже штурман копался, световые пятна от его фонаря по стенкам бегали. Карты он уже все собрал, так что пришлось ему поделиться той, что касалась тылов ганцев.
– Как там с подготовкой? – уточнил я, аккуратно складывая карту.
– Командир уговаривает ганцев отогнать трофейные самолёты на наш аэродром, гарантирует жизнь, те пока не хотят. Два бойца бегают и обливают самолёты бензином. Пять машин мы уже отобрали, их не трогают. Вскоре взлетим. Берём три разведчика, четвёртый находится в процессе ремонта, и два бомбардировщика.
– Лады, это вы молодцы.
Планшет я нашёл тут же в палатке, на ходу убирая в него карту, направился сначала к палаткам. Поискал и нашёл чистое нательное бельё моего размера, но главное комбинезон и шлемофон. Пришлось и обувь менять на ботинки с высокой шнуровкой. Нормально, нашёл свой размер. И вот когда переоделся, плащ я свернул и сверху на ранец приторочил, то направился к группе людей. Там подпоручик уговаривал ганцев поработать на них. Быстро сблизившись, я уточнил:
– Не хотят сотрудничать?
– Никак не уговорю, – вздохнул тот.
– Бить не пробовал?
– Как можно, ведь они офицеры.
– И что? Солдат бы крикнул, они после лагерей злые очень, хорошо кулаками поработают. Я бы сказал, с удовольствием.
– Я не могу позволить, чтобы офицеров избивали нижние чины, пусть и армии противника. Мне претит сама мысль об этом. Это недостойно.
Те с интересом нас слушали, даже комментировали, оставаясь связанными, кляпов уже не имели, видимо, летун вытащил.
– Да нашёл проблему, – хмыкнул я и повернулся к ганцам. – Значит так, мне нужно только трое добровольцев, остальных я убью.
В ответ ничего, полное презрительное молчание, видимо, разговаривать те со мной совсем не хотели. Ха, зря солдаты не рассказали им, что видели в палатках, не были бы тогда такими наглыми. Солдаты были внутри и всё видели, после увиденного и проблеваться успели. Пнув по ноге ближайшего, похоже, заводилу в этой компании, все пленные сидели со связанными за спиной руками, и поинтересовался:
– Ты согласен отогнать трофейную технику на аэродром имперцев?
– Нет. И вы не имеете…
Договорить тот не успел, я наклонился и спокойно чиркнул ему ножом по горлу. Сделал я это, зайдя ему за спину, чтобы на меня не попало. Руку немного испачкал, плеснуло, но на комбинезон ничего не брызнуло, тем более я рукава до локтей закатал.
Почти сразу раздались гневные фразы со стороны подпоручика, испуганные и тоже гневные со стороны пленных. Я же, разогнувшись и отряхивая правую руку, спокойно пожал плечами.
– А что вы хотели? Если отказываетесь сотрудничать, никто вас живыми не оставит… а ты не ори, я не твой подчинённый. Если сам руки боишься испачкать, так не ори за это на других. Всё, чем мог я тебе помог, вон трое уже согласны пилотировать самолёты, двоих оставшихся сам добьёшь, а мне пора, самолёт себе я подобрал. На этом наши пути расходятся. Удачи.
Развернувшись, я успел сделать всего пару шагов, как услышал звук взводимого курка, слегка обернулся и увидел, что летун, освещая меня фонариком, держит на прицеле револьвера.
– Я решил, что ты с нами полетишь. Думаю, за тебя я награду получу куда большую, чем за пять самолётов.
Это всё, что тот успел сказать, мелькнувший в темноте нож вошёл ему в руку, подрезая сухожилие, и та, державшая оружие, безвольно упала, покачиваясь. Револьвер упал на траву, удержать его отказавшей рукой тот просто не мог. Встав на ноги после переката, подойдя, тот стонал от боли, выдернул нож из раны и вогнал в глаз. Я же предупреждал. Свистнув штурмана, велел ему принимать командование, описав, какую глупость совершил их командир, солдаты тоже подбежали. Дальше те поволокли решивших сотрудничать летунов к самолётам, на двух оставшихся никто не обращал внимания, ну и мне на них было плевать, поэтому я побежал к своему самолёту. Ха, и его бензином из канистр облили, а под соседний так бочку закатили, но ничего, быстро выветрится. Забравшись в кабину, я накинул ремни парашюта, он на сиденье лежал, застегнул пристяжные ремни и, запустив оба двигателя, с другой сторон
