– Ничего, если мы завяжем тебе глаза, герр Денис?
– Думаете, помылю ваше золотишко? – усмехнулся гусар.
Эльза непонятливо моргнула:
– Что значит помылю?
– А, не вникай, – махнул рукою Давыдов. – Завязывай, ага.
– Н-но!
Дернулась повозка. Покатилась. Поехали… Сначала по мостовой, если судить по стуку колес, потом свернули на сельскую дорогу. Затрясло. Что-то плеснуло – лужа… А потом где-то неподалеку раздался вдруг протяжный леденящий душу вой! Волчий.
– Оборотни, – тихо молвила графиня. – Близко не подходят, да. Говорю же – они тебя боятся, Денис!
– Даже не представляю, чем это я их напугал?
Под этот вот вой, то отдалявшийся, то приближавшийся, повозка проехала еще с полчаса или около того, пока не остановилась… судя по плеску волн – у реки…
– Денис, повернись…
Ага! Девчонка сняла повязку. Давыдов поморгал, привыкая… наскоро осмотрелся – и впрямь река. Частью растаявшая, частью – в заводях – еще покрытая льдом. Здесь вот как раз и была такая вот заводь. А вообще – место глухое, безлюдное… какие-то кусты, овраги, лес…
Денису неожиданно стало зябко – и вовсе не от холода. Подумалось вдруг – зачем графине лишний свидетель? Если вспомнить классику – что делают с мавром, сделавшим свое дело? Правильно – убирают. Мертвые – надежнее всех живых. Никому ничего не расскажут.
– Сюда вот… сюда…
Землянка, что ли? Нет, похоже, какой-то фундамент. Верно, раньше здесь стоял дом. Точно – дом, и довольно большой – господский, или – какого-нибудь богатого крестьянина – бауэра. Под обширным подвалом оказался еще один подвал, тайный – туда и перетаскали все мешки с сундуками… Сокровище церкви Арнау.
Покончив с делом, уселись на телегу – передохнуть. По мысли Дэна – теперь наступило самое время избавиться от свидетеля. Интересно, как будут убивать? Пистолеты – у гусара за поясом, да еще – сабля. Кинжал или кистень – никаких шансов не имеют.
Молодой человек тряхнул головой, словно пытался изгнать из нее все дурные мысли. Ну, скажите на милость, с чего он все взял-то? С чего решил, что от него захотят избавиться? Хотели бы – не завязывали бы глаза. Хотя… это выглядело бы слишком топорно и подозрительно. Но Эльза… Разве могут такие красивые барышни с такими чудными честными глазами задумать какую-то пакость, какую-то невероятную каверзу? Могут. Почему бы и нет? Склонность к убийству… или просто – холодный расчет – от ангельской внешности никак не зависит.
Нет-нет, не может такого быть! Такая милая девушка… да что он себе в голову-то вбил?!
Даже если б и захотели убрать – не справились бы. Те еще доходяги, что сестра, что ее худосочный братец.
– Ах, это еще! – всплеснув руками, Эльза показала на оставшийся в повозке сундучок, забросанный сеном. Верно, потому и не заметили.
– Отнесем, Денис? Я помогу… открою-закрою… А Клаус тут побудет – посторожит повозку.
Что ж… почему бы и не отнести? Только, небось, сейчас графиня попросит оставить Клаусу пистолет – охранять повозку… Умеет ли этот парень стрелять? Скорее всего, умеет. Но все же не так быстро и метко, как лихой гусар!
Сейчас попросит, сейчас… Если попросит, то…
Нет! Не попросила… Поклацала огнивом, зажгла огарок свечи… и первой спустилась вниз, отворяя замаскированную под каменную кладку дверь. Обернулась:
– Ну, иди же, Денис…
Иди…
Что ж, вроде никакими каверзами пока не пахло.
– Что-то никто не воет, – вытащив из повозки сундучок, усмехнулся гусар.
В ответ послышался смех:
– Так и не должны бы уже. Утро скоро!
Ах, вон оно что – утро…
– Да идете вы или нет?
– Иду… иду уже… да… Ну и запах же тут! Премерзкий…
Денис поморщился.
– Наверное, лиса где-то неподалеку сдохла, – тихонько засмеялась девушка. – Ничего.
Спустившись в потайной погреб, Давыдов поставил сундучок туда, куда указала Эльза. Гусар все же держался настороже, однако…
– Ты, верно, думаешь, будто мы захотим избавиться от тебя? – обернувшись, неожиданно промолвила девушка.
Денис не знал, что и ответить. Впрочем, ответа никто и не ждал… Поставив свечу на сундук, Эльза сбросила бурку, а за ней и пальто и, с жаром поцеловав гусара в губы, прошептала с невообразимой страстью:
– Знаешь, милый… у нас есть поверье. Если мужчина и женщина совершат это рядом со спрятанным кладом… то клад этот никто и никогда не найдет… Ты понимаешь о чем я, герр Денис?
Дэн шмыгнул носом:
– Вполне.
– Тогда не стой, – тихо засмеялась красавица.
Рука гусара потянулась к подолу, и Давыдов вновь ощутил манящий и терпкий жар молодого гибкого тела, жаждущего плотской любви…
Только вот не случилось любви-то!
Эльза вдруг вскрикнула:
– Ой! Там, кажется, крыса! Вон, вон, в углу…
Неловко дернувшись, девушка опрокинула свечку, тут же и погасшую.
– Ничего, – успокоил гусар. – Сейчас мы ее…
С полминуты Давыдов топал сапогами и стучал эфесом сабли по сундукам – прогонял крыс… Вроде бы и прогнал – по крайней мере, никакого писка слышно не было. С чувством выполненного долга бравый гусар обернулся:
– Наверное, надо бы свечку… хотя… Эльза! Душа моя, ты где?
А не было Эльзы! И каменная плита, закрывающая выход наружу, оказалась запертой!
– А ведь прав ты оказался, гусар, – хмыкнув, Давыдов покачал головой. – Не застрелили, не закололи, но заперли. Тоже смерть, только медленная… Они так думают, да! И совершенно напрасно, смею заверить! Негоже гусарам помирать, как крыса в ловушке! Негоже.
Вокруг сгустилась непроглядная тьма, и Денис, вспомнив про свечку, зашарил руками… нашел… и тут же сплюнул: что толку в свечке без огнива? Что-то еще попалось под руку… что-то мягкое… неужто крыса? Да нет, не крыса… Бурка! Ну, хоть Багратионов подарок остался. Спасибо и на том.
Сверху, снаружи вдруг послышались глухие, словно бы отдаленные, крики и жуткий волчий вой!
