До нас доносится музыка, и мои сопровождающие замирают, словно не веря своим ушам. Я уговариваю себя подойти к двери бального зала, но ноги не слушаются. Эта музыка… Легкая и воздушная, она парит вокруг невесомым совершенством. Если бы можно было переложить на ноты звук падающих снежинок, замерзающих капель воды, дуновение играющегося снегом ветра, то вышла бы именно такая мелодия. Так звучит Винтер. Дендера сжимает мою ладонь, на ее лице блуждает мечтательная улыбка.
— Это лиры, чудом уцелевшие. Похоже, Ангра уничтожил не все наши сокровища.
«Пока», — думаю я. Но нет… он мертв. Финн с Гриром вернулись без единой вести о нем. И даже если он каким-то образом сумеет вернуться, к тому времени у меня уже будут союзники для борьбы с ним. Больше он нам вреда не причинит.
Открывшаяся слева дверь обдает нас затхлым холодным воздухом с цокольного этажа. Появляется Генерал, а за ним — Грир и Финн, у всех в руках деревянные ящики. Драгоценные камни для Корделла и Отема. Генерал смотрит на меня.
— Моя королева, вы уверены, что по-прежнему желаете этого?
Я уже на грани того, чтобы передумать, но понимаю, что не должна отступать.
— Да.
На его лице отражается сомнение.
— Я доверяю вам, моя королева. — Он поудобнее перехватывает ящики. — Мы все верим в то, что вы примете наилучшие решения для нашего будущего, но…
— Пожалуйста, Уильям… — Я опускаю ладонь на его руку. — Позвольте мне сделать это. Позвольте мне просто попытаться.
Генерал молчит, не отрывая от меня взгляда и будто что-то высматривая в глубине моих глаз. Несса берет меня за руку и ведет в другой конец коридора цвета слоновой кости. Вспоминается, как она льнула ко мне в Эйбриле, то ли ища во мне опору, то ли из страстного желания убедиться, что я действительно рядом с ней.
Я сжимаю ее пальцы, и Дендера распахивает дверь. В полуразрушенном зале идет празднование. В южной части виднеется серое вечернее небо, и кружат снежинки. Мраморная лестница у дальней стены ведет к крылу, где находится моя комната и еще десяток других. Остальные стены тянутся ввысь на три этажа и украшены той же светлой лепниной и серебристыми узорами, что и весь дворец. По стенам змеятся извилистые трещины, с разбитого потолка дождем осыпается известка.
Но, шагнув внутрь, я внутренним взором вижу этот зал во всем его великолепии. Все здесь. Жители Дженьюри, гости из Отема, корделлианские солдаты — все смешались под музыку лир. И каждому винтерианцу удалось найти хоть что-то белое из одежд, чтобы надеть это в честь нашего королевства — рубашку, шарф или платье с вышитым белым узором. Сотни беловолосых голов — люди в белых одеяниях кружатся и движутся по залу, подобно множеству снежинок. Подобно винтерианской метели.
Помост, расположенный справа от коридора, из которого я только что вышла, украшен белыми шелками и букетами винтерианских растений: вечнозелеными ветвями и молочными подснежниками. Свежий аромат сосны и медовый аромат цветов переплетаются в хрустящем морозном воздухе, пропитывают его, воспаряя к потолку, и наполняют меня мыслями о Винтере.
Царящая здесь атмосфера моего королевства слегка подпорчена ожидающими меня у помоста Ноумом, Тероном и королевской четой из Отема. Мне удавалось избегать Терона после нашей утренней встречи: то я была в своей комнате, то на цокольном этаже. Сейчас я вижу в его глазах вопрос, приправленный беспокойством и пронизанный желанием. Мое внимание перескакивает на его отца. Оба стоят с королевской осанкой, облаченные в корделлианские одежды зеленых и золотых цветов. Все как обычно, словно мы еще не нашли магический источник.
Сосредоточься. Дыши.
В отличие от Ноума отемнианцам хватило такта и порядочности оставаться в своем королевстве. Они не беспокоили нас, давая набраться сил, поэтому я с ними еще не встречалась. Король Каспар Абу Шази Акбари из королевского рода отемнианцев, чей накопитель подчиняется женской королевской крови, и королева Николетта Ум Шази Акбари, брак с которой принес Отему долгожданную наследницу после двух поколений, когда рождались одни сыновья.
Каспар так пристально наблюдает за мной, что я боюсь ненароком споткнуться и растянуться на полу. У него темные волосы до плеч, кожа теплого коричневого оттенка и глубокие черные глаза. Он облачен в золотистую поблескивающую тунику и рубиново-красные штаны — слишком простое одеяние для короля. Однако тонкая подвеска из золотых листьев в черных волосах красноречиво заявляет о его положении.
Николетта ослепительно улыбается мне. Ее русые волосы мягкими волнами струятся по плечам и кажутся совсем светлыми по сравнению с черными как ночь волосами ее отемнианских подданных. Голову венчает рубиновый венец с россыпью свисающих драгоценных бусин. Крепящееся к венцу сзади красное покрывало спускается по спине, сливаясь с кроваво-красным платьем, украшенным рубинами и золотым цветочным узором.
— Большая честь для меня…
Я вздрагиваю. Взошедшая на помост Дендера зычным голосом водворяет тишину: затихает музыка, замолкает гомон голосов. Все поворачиваются к нам лицом.
— …представить вам спасительницу Винтера…
Несса тянет меня за руку, подпрыгивая от возбуждения, но я не разделяю ее радости. По другую сторону помоста Элисон с улыбкой глядит снизу вверх на Дендеру, взяв под руку Мэзера. А он немигающим взглядом смотрит на меня. Его губы приоткрыты, словно он собирался что-то сказать, но спохватился в наступившей тяжелой тишине. Он медлит, пойманный между тремя месяцами нашего молчания и сегодняшним разговором.
Прежде чем что-либо успевает произойти, голос Дендеры с такой силой обрушивается на бальный зал, что удивительно, как не обваливается потолок:
— …королеву Миру Динам!
Тишина взрывается бурными овациями, вновь звучат лиры. Несса выпускает мою руку. Я осторожно ступаю к помосту, в ушах звенят аплодисменты толпы. Аплодисменты моих подданных.
Не важно, что будет дальше, — эту церемонию стоило устроить только ради того, чтобы услышать, как мои люди счастливы. Я вбираю их радостные голоса в свое сердце, запираю глубоко внутри и, поднявшись на помост, встаю по левую руку от Ноума, Терона, Николетты и Каспара. Они настолько близко, что, наверное, видят, как я дрожу, и слышат мое прерывистое дыхание.
Возбуждение толпы угасает, и зал накрывает тишина. Взгляды всех гостей устремлены на меня.
