– Мира, – поправляю я его.
Если уж я ради всеобщего блага буду рисковать жизнью, то пусть ко мне обращаются так, как мне того хочется.
Рарес улыбается:
– Мира.
Мы идем к другой кухонной двери – той, которая выходит в сад. Рарес выскальзывает на улицу, а я медлю, снова почувствовав угрызения совести. Такое ощущение, будто я сбегаю.
Рарес оборачивается.
– Ты не можешь спасти всех, оставшись.
Мне уже говорили это раньше: «Ты не можешь спасти всех. Винтер превыше всего». И громче всех это говорил Генерал.
Меня охватывает печаль. Мэзер рассказал мне о смерти Элисон, но ни словом не обмолвился о Генерале. Уильям пережил нападение корделлианцев на Дженьюри? Что стало с Винтером? В каком состоянии мое королевство? Мысль о смерти Генерала невыносима. Он должен был выжить! И если он жив, то сделает все возможное, чтобы спасти Винтер.
Я повторяю про себя слова Рареса.
Почему я сравниваю его с Генералом? Они ведь такие разные. Глаза у Рареса больше, кожа темнее, все руки покрыты шрамами от сражений. Но что самое важное – я вижу в нем те качества, какие никогда не обнаруживала в Генерале. Всего одно слово, добавленное им, полностью изменило значение привычной мне фразы.
«Ты не можешь спасти всех, оставшись».
Это не приговор. Это возможность.
– Кто ты? – выдыхаю я.
– Тот, кто очень долго ждал тебя, душа моя, – улыбается Рарес.
* * *Дворец остается позади, и вскоре тишину туманного сумрака пронзает звук трубящего рога. Обнаружили мое исчезновение. А значит, нашли прикованного к стене темницы Терона, Мэзера и остальных…
Нет. Мэзер не допустит, чтобы с винтерианцами случилась беда. Не потому, что я приказала их спасти, а потому, что он защитник по природе. Хоть Мэзер и потерял трон, в душе он все равно остался правителем. Предвестники Расцвета безоговорочно доверяют ему, а подобное доверие может завоевать только прирожденный лидер. Он единственный из тех, кого я знаю, способен самостоятельно найти выход из любой трудной ситуации.
«А как же Терон?»
Я спотыкаюсь. Мы с Раресом выбегаем из города и скрываемся в густом лесу, окаймляющем Ринтиро с севера. Этот вопрос задала не я. Он прозвучал как… Я резко останавливаюсь. Рарес успевает отбежать на несколько шагов, прежде чем заметить это. Голос в голове держит меня в плену, и я сжимаю пальцами виски.
«Какая страшная участь – быть частью одной и той же магии, правда? Если бы только ты была сильнее».
Окружающий меня мир расплывается. Перед глазами стоит лицо Ангры.
– Нет! – кричу я и падаю. Колени упираются во влажную землю.
Ангра слышал мои мысли, когда мы находились рядом, но сейчас он далеко. Как он может говорить со мной? Я должна была его остановить…
«Но ты не можешь меня остановить, так ведь, светлейшая? Мои солдаты идут за тобой. С Винтером покончено. Пришло время Спринга».
Я с трудом выговариваю одно единственное слово: «Почему?»
Я уже задавала этот вопрос во дворце Донати, посреди резни, учиненной Ангрой: король Саммера, Ноум, Гарриган… Тогда я узнала, почему Ангра хочет разрушить рудники Винтера. Чистая магия накопителя способна противостоять Распаду. Поэтому Ангра захватил Винтер. Поэтому не давал никому приблизиться к рудникам.
«Ради чего все это?..»
Из-за развязанной Ангрой войны погибли мои друзья. Из-за нее мое королевство было разрушено. Из-за нее я всю жизнь спасаюсь бегством. Но я все еще не знаю, чего хочет Ангра.
На мои пальцы, сжимающие виски, ложатся чужие ладони. Я открываю глаза. По рукам струится магия – прохладная, чистая, сильная. Страх сменяется потрясением: Рарес вливает в меня свою магию. Его лицо напряжено, на лбу выступили капельки пота.
– Борись с ним!
Сердцем я понимаю, что не должна подчиняться магии Рареса, но всей душой жажду этого.
«Борись!» – велю я себе, открываясь предложенной Раресом помощи.
Удар, – и меня отбрасывает назад. Я плашмя падаю на землю, в голове стоит такой звон, будто кто-то запихнул в нее колокол.
Я вижу, что Рарес одними губами произносит мое имя.
– Ты… – еле выговариваю я. – Что ты?..
Меня чуть не выворачивает наизнанку. Рарес вновь кладет свою ладонь поверх моей. Я прожигаю его взглядом, хотя глаза заволакивает багровой пеленой.
«Теперь отдохни, – произносит его голос в моей голове. – Отдохни. Доверься мне».
«Довериться тебе? Что ты сделал? Ты мне ничего не рассказываешь!»
Я пытаюсь сопротивляться, но медленно впадаю в беспамятство. В полудреме ощущаю, что Рарес поднимает меня на руки и несет через лес.
«Ты похож на Генерала больше, чем мне казалось», – успеваю подумать перед тем, как погрузиться во тьму.
2
Мэзер
Она ушла.
Мэзер изо всех сил налег на засов. Тот со скрипом поднялся, и дверь в камеру распахнулась. Первым с кулаками наготове вылетел Фил, за ним все остальные. Однако Мэзер не стал терять время на раздачу приказов и поспешил освободить Дендеру, Нессу и Коналла. Крики закрытого в камере Терона в любой момент привлекут внимание солдат… а Мира оставила их.
– Нужно выбираться отсюда, – не обращаясь ни к кому конкретно, сказал он, развернулся к лестнице и замешкался.
Если у темницы стоит охрана, то очень быстро они снова окажутся в камерах. Может быть, есть другой путь?
Мы можем разделиться, – выступил вперед Фил. – Часть из нас пойдет наверх, остальные – в глубь темницы искать другой выход.
– Или вы можете последовать за мной, – раздался еще один голос.
События этого дня настолько выморозили Мэзера изнутри, что он не чувствовал ничего, кроме готовности убивать. Он прыгнул в сторону голоса и потянулся за мечом, позабыв, что оружие у него отобрали. У него остался лишь накопитель Корделла. Пальцы Мэзера коснулись драгоценного кинжала, засунутого за пояс, рот искривился при воспоминании о том, как небрежно отбросил его в сторону Терон. С каким бы удовольствием Мэзер замарал кровью красивый корделлианский клинок!
В середине прохода,
